0
4510
Газета НГ-Политика Интернет-версия

01.12.2015 00:01:10

Система не знает, куда идти. Вместе с обществом или без него

Тэги: гоббс, левиафан, антиутопия, людмила алексеева, ходорковский, гуриев, ройзман, касьянов, березовский, немцов, лимонов, павленский, pussy riot


гоббс, левиафан, антиутопия, людмила алексеева, ходорковский, гуриев, ройзман, касьянов, березовский, немцов, лимонов, павленский, pussy riot Фото Reuters

Одни из самых захватывающих мифов древности, давших нам как великих героев, так и легендарных чудовищ, – о противостоянии человека и природы. В XVII веке Томас Гоббс в своем «Левиафане» вывел самого оригинального из монстров – государство. Чудище, надо сказать, так и не было побеждено, ведь даже героя на него не нашлось. Нет такого победителя и в XX веке, когда образ Гоббса был переосмыслен и лег в основу множества до сих пор популярных антиутопий, начиная с Евгения Замятина, продолжая Джорджем Оруэллом, Олдосом Хаксли, Рэем Брэдбери и заканчивая подростковыми романами Сьюзен Коллинз.

Исход литературной борьбы индивидуума и системы всегда одинаков, несмотря на романтизированные попытки той же Коллинз сыграть не по правилам, – бывшие винтики ничего сделать с механизмом государства не могут. Надо полагать, это прекрасно известно любым реальным борцам с системой. Впрочем, реальность куда как более интересна, свидетельством чему служат десятки революций XX века и уже более десятка переворотов (или попыток переворота) в XXI веке.

Любопытный момент: с развитием социальных медиа в моду вошло утрирование, и сейчас, к примеру, на самом деле есть люди, полагающие, что СССР в былые годы и Россия сегодня – аналог Океании из оруэлловского «1984». Это вообще довольно-таки распространенное заблуждение – использование антитоталитарной (не будем забывать, сколько Оруэлл копировал с колониальной системы Великобритании) книги сначала в антикоммунистических целях, а затем и антироссийских. (Вернее будет сказать – антипутинских.)

На самом же деле все это не более чем неизобретательная оппозиционная аллюзия. Медиаистория обнаруживает ряд куда более сухих фактов. Начнем с топ-10 персон, которым в медиа был создан имидж борцов с режимом. Во-первых, в списке есть только один правозащитник – глава Московской Хельсинкской группы Людмила Алексеева. Во-вторых, почти все фигуранты – люди достаточно хорошо обеспеченные. В-третьих, высок уровень представителей бизнеса либо же косвенно связанных с ним людей. В-четвертых, почти все это – фигуры столичные. (Разве что Евгений Ройзман – региональная, то есть екатеринбургская персона). В-пятых, есть только один представитель науки, то есть человек, к которому более или менее применительно определение «интеллектуал» – Сергей Гуриев.

Пересказывать истории конфронтации с государством каждого из них или анализировать места в списке – занятие бессмысленное. Обращает на себя внимание разве что тот факт, что Алексей Навальный по числу упоминаний почти догнал лидера – Михаила Ходорковского. Но важными тут представляются совсем другие моменты.

А именно – общая логика. Если следовать ей и перечислять не вошедших в топ борцов с системой, то обязательно на ум придут Борис Березовский и Михаил Касьянов. Между тем что они, что Борис Немцов, что Михаил Ходорковский – люди, которые раньше были инкорпорированы в систему, однако с ее изменением перешли в оппозицию. Или же их туда, что называется, перевели. Причем все они либо хотели, либо хотят попасть обратно, и каждый – лидером (тут к списку можно добавить Навального, Григория Явлинского и многих других). Однако на компромисс друг с другом они не идут, несмотря на общие, казалось бы, цели. Здесь уместно было бы вспомнить о паноптикуме Иеремии Бентама – проекте тюрьмы, когда один надзиратель наблюдает одновременно за всеми заключенными. Разница между ними нивелируется, а сами они чувствуют постоянный контроль – идеальные заключенные.

Другой важный момент – слабая интеллектуальная составляющая списка. Мало того, что в топе есть лишь один ученый, так там еще только один писатель – Эдуард Лимонов. И это при богатейшей имперской и советской традиции противостояния власти представителей и писательского и научного цехов. Если же говорить об искусстве в целом, то сравнение советских творцов-диссидентов с перформансами Петра Павленского или панк-молебном Pussy Riot говорит не в пользу последних. Великие тирании неизменно порождают великих несогласных, у которых есть собственная модель справедливого устройства государства. Современные же борцы с системой, как правило, действуют по принципу «мы против любого решения властей», не обладая при этом собственным ценностным фундаментом и представлениями о том, какова же их созидательная цель.

С другой стороны, нельзя не сказать, что созданная иллюзия публичной политики сегодня исключает возможность конструктивного диалога с популярными общественными деятелями. Как не способствует она появлению новых популярных общественных деятелей – и переходу их в политическое поле. Ведь борцы с системой являются отличными генераторами новых идей. Этим начиная с Авраама Линкольна пользовались американские президенты, приглашая к себе в команду представителей оппозиционного лагеря.

Тут можно провести и другую историческую параллель – между нынешней ситуацией в стране и Византией XIV века. Это была империя, искавшая свой особый путь, мечущаяся между Западом, Востоком и воспоминаниями о собственном величии. Но при всей слабости управленческого аппарата, религиозных распрях и прочих негативных факторах месадзоном (аналог премьер-министра) василевса Иоанна Кантакузина был назначен Димитрий Кидонис – ученый-аристократ, который позволял себе в открытую критиковать решения императоров или патриарха. Его письма – свидетельство того, как в человеке могут соединяться патриотизм, открытое несогласие с системой и встроенность в эту самую систему.

Нежелание верхов запустить механизмы социальной мобильности, а низов – консолидироваться, чтобы в случае несогласия властей заставить тех это сделать, приводит к застою на высшем уровне. На низшем – ко всем тем многочисленным ситуациям, когда человек попадает в жернова системы и уже ничто его спасти не может. Такова недавняя история таджикского мальчика Умарали Назарова, которого сотрудники Федеральной миграционной службы разлучили с родителями по причине отсутствия у тех документов и забрали в Центр медицинской и социальной реабилитации детей, где он скончался. От чего, пока точно неизвестно. СМИ отреагировали: «Умер вопреки инструкциям». Можно вспомнить о многих, действительно многих подобных ситуациях.

Но приводит ли это к изменениям? Нужно сказать, что временами результат есть – дыры в законах латают, а людям разрешают выпустить пар – разумеется, направляя его куда следует. Сходит на нет протест дальнобойщиков, как сошли на нет и все предыдущие самые разные протесты. Последствия всегда купируются, но причины недовольства все-таки, как правило, остаются. В этом вопросе мы возвращаемся к теме борьбы с системой, а точнее – к ее интеллектуальному изъяну.

В последние два года очень много говорилось про единение, консенсус, однако цели этого консенсуса заявлены не были: мы вместе, но куда пойдем – не очень понятно. Скажем, в Китае прекрасно знают, куда они идут, какой походкой, сколько потребуется времени и сколько людей будет потеряно на этом пути. При таком консенсусе руководство страны эффективно сочетает цель по сохранению власти и развитию самой страны. Гражданское общество, понятное дело, принесено в жертву прогрессу. Есть и примеры обратных ситуаций – когда гражданское общество, а особенно интеллектуалы априори выступают критиками системы, обнаруживая в ней дыры, тем самым по факту работая на тот же прогресс. Просто это другой вид консенсуса.

У нас же получается смешанная модель. Понятия замещаются, путь окутан туманом, интеллектуалы зачастую работают на власть, а не на страну. Лидеры протеста – это борцы из прошлого, которое борется с настоящим за туманное будущее. Все это соединяется в порочный круг: достаточно апатичное общество под давлением не может ни сформулировать запрос на новых, конструктивных борцов-лидеров, ни соответственно выдвинуть их, а власть, в свою очередь, консолидирована и не настроена на перемены. Итог: как минимум – отсутствие даже попытки риска, как максимум – великое инерционное бездействие. Оруэллом и тоталитарной системой тут и не пахло. Система просто плохая.

Untitled-1.jpg


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


В Совете Федерации остается 30 свободных мест

В Совете Федерации остается 30 свободных мест

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Сенаторами РФ могли бы стать или отставники, или представители СВО-элиты

0
732
Россияне хотят мгновенного трудоустройства

Россияне хотят мгновенного трудоустройства

Анастасия Башкатова

Несмотря на дефицит кадров, в стране до сих пор есть застойная безработица

0
848
Перед Россией маячит перспектива топливного дефицита

Перед Россией маячит перспектива топливного дефицита

Ольга Соловьева

Производство бензина в стране сократилось на 7–14%

0
1201
Обвиняемых в атаке на "Крокус" защищают несмотря на угрозы

Обвиняемых в атаке на "Крокус" защищают несмотря на угрозы

Екатерина Трифонова

Назначенные государством адвокаты попали под пропагандистскую раздачу

0
959

Другие новости