Сколько стоит война в Сирии

Каждый вылет «Cухого», в зависимости от типа самолета, наносит удар российскому бюджету от 20 до 50 тысяч долларов. Фото с сайта www.mil.ru

Операция российских войск в Сирии, осторожно назовем ее «второй сирийской войной», еще не закончилась, а всех уже интересует вопрос о ее последствиях для России, как внутренних, так и внешних. Кстати, почему все-таки вторая, а не первая война? Да потому что еще советские военнослужащие, например из ВВС и ПВО, лично сражались на стороне сирийских и египетских братьев, временами сбивая израильские «Фантомы». 

Наша тема – последствия для внутриполитической ситуации в России. Но без ссылок на внешнюю политику все равно не обойтись. Хотя бы потому, что представить внутренний рейтинг президента Путина без его внешней политики невозможно. Он (рейтинг) на этой политике и основан, а иначе откуда ему расти? По данным Левада-Центра, благодаря сирийской войне рейтинг подпрыгнул до 90%. Кремль получил почти все, что хотел: статус мировой, хоть и не сверхдержавы, повсюду имеющей национальные интересы; добился права на военное вмешательство в далекие от постсоветского пространства дела. Участие в гражданской войне в Сирии – важнейшая, хотя, возможно, и не последняя, акция по военно-политическому самоутверждению Москвы.

Здесь Сирия стоит в одном ряду с войнами с Грузией 2008 года и в Украине. Все эти конфликты, которые подавались официальной пропагандой в контексте общего противостояния с Западом, способствовали внутренней консолидации вокруг власти.

Но что дает сирийская война экономике России, чем одарит она тщедушное благосостояние ее граждан? Да ничего. Вообще ничего. Бесплатных войн не бывает. А вот взять из бюджета она может и уже берет. Ежедневно война в Сирии – это 2,3 млн долл. Суточное использование одного танка в среднем обходится в 5 тыс. долл., БМП – 3 тыс., танковый выстрел стоит примерно 200 баксов, час боевой работы вертушки Ми-24 – в 10 тыс. Вылет «Сухого» в зависимости от типа самолета – в пределах 20–50 тыс. долл. К концу прошлой недели российская авиация совершила примерно 1 тыс. вылетов. Хорошо бы узнать, сколько в долларах стоит каждая выпущенная Каспийской флотилией в направлении Ближнего Востока ракета «Калибр НК»? Конечно, цифры могут быть откорректированы, но вряд ли их порядок претерпит принципиальные изменения. Тем более во что обойдется сирийский «полигон» налогоплательщику, последний наверняка не узнает – слава богу, мы не какая-то Америка, где по всякому поводу требуется отчет и контроль. Зато известно – шила в мешке не утаишь, – что наш родной прожиточный минимум во втором квартале 2015 составил чуть больше 10 тыс. руб., (что-то вроде 160 долл.), а средняя зарплата – примерно 32 300 руб. (чуть меньше 500 долл.). В Интернете наткнулся на грустную фразу «за все заплачено векселями будущих поколений». Так-то оно так, но платит уже нынешние поколение.

Тем временем пенсионеров, врачей, учителей, крестьян, мелких бизнесменов призывают к жертвам. Причем те, кто призывает, сами поступиться частью своих финансов и барахла вроде яхт и дворцов во имя величия отечества не стремятся.

Жертвовать, конечно, можно. Иногда даже нужно. Вот только ради чего, например, в данном конкретном сирийском случае? Не будем распространяться по поводу борьбы против (будь оно трижды неладно, запрещенного в России) «Исламского государства». Это – отдельная тема. Как феномен религиозно-политический, оно поддается уничтожению с большим трудом, если вообще поддается. Не будет оно в Сирии и Ираке, нечто подобное объявится еще где-нибудь.

Тут на ум вот что еще приходит. В 2001 году, мстя за 11 сентября, Соединенные Штаты пришли в Афганистан. И до сих пор, судя по октябрьскому заявлению Барака Обамы, выбраться оттуда не могут. Их миссия по борьбе против возникшего в 1996 году Исламского Эмирата Афганистан оказалась до конца невыполнимой. Тогда Москва с почти нескрываемой радостью смотрела на увязших в тамошних горах американцев, которые, что ни говори, но все-таки сдерживали агрессивность талибов. Теперь в Вашингтоне подумали: а пусть и Россия попробует сразиться с уже другим новоявленным исламским государством.

Но, скажем правду, конкретной целью Москвы является разгром сирийской оппозиции, спасение, пусть даже временное, президента Башара Асада. Вот конкретно за карьеру Башара рядовой россиянин и платит.

В принципе россиян мало интересует, с кем там они воюют. Зато телекартинка с ревущими истребителями повышает в обывателе его самомнение, он чувствует свою сопричастность к великим делам и меньше думает о каких-то там пенсионных индексациях. Что, собственно говоря, от него и требуется. О том, что платить придется долго, публика слишком много не задумывается. Она привыкает к войне. Я бы даже сказал, уже к войнам. Они для нее (публики) становятся естественным продолжением политики, в каком-то смысле своего бытия. Тем более что эта война пока бесконтактная, то есть без «двухсотых». Правда, поговаривают, что уже появились легкораненые, но официальной информации на этот счет не поступает.

Возможно, я не прав, но если предположить, что вопреки официальным заверениям российская операция перейдет в наземную стадию со всеми вытекающими отсюда печальными последствиями, то и это не произведет на общество большого впечатления. Советский народ «проглотил» около 14 тыс. убитых и почти 50 тыс. раненых в Афганистане. Масштаб военных действий в Сирии с афганским несравним. Но все же войн без жертв, как известно, не бывает.

Даже на рисунках сирийских мальчиков российские истребители не выглядят несущими мир в эту измученную раздорами страну. Фото Валерия Шарифулина/ТАСС

Рассказывают, что в военкоматы уже стучатся готовые ехать на Ближний Восток добровольцы. Одни – за длинным рублем (дома-то он короткий), другие – чтобы повоевать в свое удовольствие. Так что после «афганцев» и «чеченцев» у нас могут появиться еще и «сирийцы». И это будет уже третье поколение, почувствовавшее вкус крови. Это может случиться, если война затянется. Милитаризация общественного сознания под патриотическими лозунгами нарастает. Она служит компенсацией за экономический провал, системный кризис, который уже невозможно замолчать или оправдать происками Запада. Как пелось в песне хрущевских времен, «зато мы делаем ракеты».

Как и когда может окончиться сирийская война? Гадать здесь сложно. Кто примет решение о ее завершении? Лично Владимир Путин? Лично халиф Абу Бакр аль-Багдади такого решения не примет никогда. Если же реальная цель российской операции – разгром сирийской оппозиции с последующим созданием переходной коалиции, которая завершится уходом Асада, тогда будет вообще непонятно, за что воевали. Вряд ли его преемник будет относиться к России столь же дружественно, как сам Башар.

С точки зрения реальной отдачи для России – ее экономики, уровня жизни – эта война бессмысленна. Она напоминает отошедший ныне на второй план ближневосточный конфликт. Советский Союз оказывал немереную помощь арабским союзникам, не приобретая взамен ничего, кроме имиджа великой державы. На Ближнем Востоке, впрочем, как повсюду в мире, СССР разбазаривал немыслимые суммы для поддержания своего имиджа, своих обманывавших его африканских и прочих «друзей», ничего не получая взамен и все с большим ускорением скатываясь в экономическую пропасть.

Тем временем ИГ-халифат объявило России джихад. Впрочем, не только ей, но и всем участникам «большой коалиции», а их свыше 40. На всех у ИГ (запрещенном в России) сил не хватит. А на Россию? Ожидать ли нам терактов в исполнении сторонников ИГ? Пока ничего не случилось. Возможно, ему просто не хватает сил, возможно, его руководители не хотят, чтобы их полностью ассоциировали с международным терроризмом, ибо некоторые из них рассчитывают на неформальную, частичную легитимизацию халифата, как это произошло, например, с движением «Талибан». Впрочем, это не более чем гипотеза.

Угроза мести со стороны ИГ в любом случае остается серьезным, пусть даже и отложенным вызовом. Она может быть реализована двояко. Во-первых, непосредственно с помощью терактов в российских городах, включая столицу. Во-вторых, и это даже более опасно, ИГ продолжит создавать и совершенствовать в России собственную сеть, опираться на своих единомышленников, которые сегодня присутствуют во всех российских регионах. Сколько в России «симпатизантов» ИГ, сказать невозможно. Поговаривают, что счет идет на сотни тысяч, причем в основном это молодые люди. Насколько можно доверять такой информации? Но, повторяю, последователи идеи создания халифата рассеяны от Санкт-Петербурга до Дальнего Востока, не говоря уже о территориях традиционного распространения ислама – Северного Кавказа и Поволжья. Радикализации религиозных настроений способствуют мигранты из Центральной Азии, число которых колеблется в пределах 3–4 млн. Между прочим, немало мусульман воспринимают войну против ИГ (также как и поддержку Асада) «войной против ислама».

Счет мусульман – выходцев из бывшего СССР, сражающихся на стороне ИГ, идет на тысячи. Только граждан России, по разным данным, насчитывается от 2 до 7 тыс. человек (последняя цифра завышена). Одни туда только собираются, другие оттуда уже возвращаются. Экстремизм пребывает в постоянном движении. Даже если предположить, что ИГ каким-то чудом прекратило свое существование, то его бойцы (боевики), его сторонники отнюдь не растворятся в вечно конфликтном наэлектризованном воздухе. Российская акция в Сирии не избавит ближневосточный регион от терроризма. Экстремисты не исчезнут, большая их часть переберется в другие страны и регионы. В самой России исламистская экстрема если и затихнет, то скорее всего лишь на некоторое время. Радикальная религиозная оппозиция, прежде всего на Северном Кавказе, затаится и будет ждать своего часа, постепенно накапливая силы. Если общая ситуация в стране продолжит ухудшаться, а федеральному Центру перестанет хватать денег для поддержания относительного «благополучия» в кавказском регионе, то это может привести к всплеску протестной активности с использованием религиозных лозунгов, и уж тут исламисты, в том числе набравшиеся опыта в ИГ, своего не упустят.

Победные реляции с сирийского фронта продолжают поступать. В каком-то смысле это напоминает сводки из Афганистана, где советские войска уничтожали душманов в количестве, превосходящем общее число самих душманов. Внутренние же последствия выглядят несколько пессимистичнее.