Роза Цветкова
Кремль обезопасил себя не только запретами, но и страхом.
Фото Розы Цветковой
События в Украине разом отодвинули все происходящее внутри России: едва ли не каждый выпуск новостей на ТВ начинается с новостей из Киева, Харькова, Донецка и других украинских городов. Что будет с Крымом, да и со всей Украиной – эта тема не сходит со страниц практически всех социальных сетей, ей уделяют огромное место эксперты, а на внутригражданском уровне аудитория де-факто разделилась на тех, кто восхищается охватившим соседнюю страну революционным пожаром, и тех, кто, глядя на последствия там случившегося, отчетливо осознает, как «украинские сюжеты» могут и уже резонируют в России. Правда, и те и другие разводят руками, когда речь заходит о лидерах российского оппозиционного движения: иных уж нет, а те далече.
Волей-неволей вспоминаются слова тогда еще кандидата в президенты Владимира Путина (28 декабря 2011 года). Когда, отвечая на вопрос журналистов правительственного пула, намерен ли он разговаривать с оппозицией, требующей его отставки и пересмотра итогов выборов в Госдуму, Путин посоветовал лидерам протестных движений сформулировать некую общую позицию: «Они должны сформулировать все какую-то общую платформу и общую позицию, чтобы можно было понять, чего люди хотят».
Тогда – если вспомнить событийный ряд того времени – казалось, что нынешний президент сказал некие общие слова.
Сегодня – что два года назад российской оппозиции был поставлен предварительный, но на удивление точный диагноз: она несостоятельна. И, едва вступив в противостояние с властью, поначалу претендующие на лидерство в протестном движении активисты дискредитировали себя дрязгами внутри собственного сообщества, странными поступками, неясностью целей и полным нежеланием координировать усилия.
«НГ-политика» попыталась понять, чего же смогли добиться наиболее яркие из представителей неформальной оппозиции за последнее время.
Самым заметным событием начала этого года стал раскол в РПР–ПАРНАС. Один из ее руководителей, Владимир Рыжков, покинул ее, обвинив коллег в том, что оставшиеся два сопредседателя, Борис Немцов и Михаил Касьянов, нарушили принцип коллегиальности, единогласно принятый при создании партии, – когда все важные решения принимаются только при согласии трех лидеров. В частности, Немцов и Касьянов поддержали блогера Алексея Навального на выборах мэра Москвы, против чего выступал Рыжков. Оставшимся двум сопредседателям едва удалось сохранить партию от потери регистрации. Такой механизм вполне мог бы запустить Минюст, если бы от партии начали откалываться лояльные Рыжкову отделения.
Как сложится далее политическая судьба Владимира Рыжкова, предполагать сложно. Несмотря на личный позитивный рейтинг и харизму, время для регистрации своей новой партии он выбрал крайне неудачное: украинские волнения вряд ли будут способствовать желанию российской власти разрешить существование еще одной оппозиционной партии. По некоторым данным, Рыжков намерен принять участие в выборах губернатора на Алтае – однако решение об этом пока также не принято.
Сама партия ПАРНАС после потери одного из сопредседателей сделала, похоже, ставку на привлечение в свои ряды наиболее ярых оппозиционеров, одновременно заключив негласный союз с Алексеем Навальным. Источники «НГ» в руководстве партии предполагают, что этот альянс может помочь партии заполучить протестные голоса – иначе перспектив на выборах совсем мало. С другой стороны, этот шаг не понравился многим сторонникам партии, холодно относящимся к Навальному из-за его националистических взглядов. Также этим союзом недовольны те оппозиционеры, кто подозревает блогера в скрытом сотрудничестве с властью. Ну и, наконец, непонятно, насколько этот союз актуален для самого Навального – тем более что Партия прогресса, им основанная, получила регистрацию Минюста. К слову, союз с Немцовым и Касьяновым сам блогер рассматривал в качестве крайнего варианта.
Впрочем, теперь, когда Навальному по инициативе следствия по «почтовому делу» «Ив Роше» в качестве меры пресечения избран домашний арест, включающий и невозможность пользоваться Интернетом, перспективы партийного строительства «Прогресса» оставляют желать лучшего. По крайней мере до 28 апреля – срока окончания домашнего ареста, назначенного по решению Басманного суда. Не исключено, что по ходатайству прокуратуры эта арестная мера будет действовать в отношении Навального и дальше, предполагают эксперты. Предварил нынешний домашний арест блогера арест фактический, с заключением в СИЗО на 7 суток. Ранее сторонники оппозиции, да и сами фигуранты «болотного дела» считали, что Навальный не оказывает достаточной поддержки узникам Болотной. В частности, он практически не посещал судебные заседания, где был нужен в качестве свидетеля, а также не устроил информационную кампанию на выборах мэра Москвы в поддержку арестованных. Это помогло бы гораздо больше, нежели разовая акция на Тверской, тем более после вынесения судебного решения, уверены многие активисты.
24 февраля в число 420 задержанных из 500 человек, пришедших вечером на Тверскую на акцию поддержки «болотников», помимо Алексея Навального вошли также Борис Немцов и член бюро РПР–ПАРНАС Илья Яшин. Двое последних получили по 10 суток административного ареста, рядовые активисты – от 10 до 13 суток. Процесс задержаний участников акции в этот раз выглядел беспрецедентно необоснованным: на многочисленных видео очевидно, что омоновцы выхватывали людей из толпы по абсолютно непонятному принципу: никто не скандировал лозунгов, не держал транспарантов и не оказывал сопротивления сотрудникам правопорядка. Тогда как на судебных заседаниях многим из задержанных, включая и вышеупомянутых оппозиционеров, им в вину вменялось именно то, чего они не делали.
Ходят практически на все протестные акции и оба Гудковых. Геннадий Гудков-старший крайне слабо проявил себя на выборах губернатора Подмосковья в сентябре прошлого года. Позиции Дмитрия Гудкова выглядят на фоне остальных оппозиционеров чуть более выигрышными: статус депутата Госдумы позволяет ему в парламенте вносить предложения, подготовленные оппозицией, – правда, без особых шансов на принятие.
Стал депутатом, правда, региональным, и Борис Немцов. Его попадание в Ярославскую облдуму наблюдатели оценивают двояко: с одной стороны, оно позволит РПР–ПАРНАС участвовать в региональных кампаниях без сбора подписей. С другой – политик частично ушел из федеральной повестки дня. Практически полностью из поля зрения федеральных СМИ выпал Михаил Касьянов, ранее принимавший участие во всех протестных акциях «За честные выборы».
Редко появляется в оппозиционной повестке дня и лидер «Яблока» Григорий Явлинский. Он полностью сосредоточился на жизни санкт-петербургского отделения партии, члены которого на выборах – вместе с Явлинским – прошли в Закс. В этой партии проблем вообще много: после крайне низкого результата председателя «Яблока» Сергея Митрохина на выборах мэра Москвы в партии начались чистки. Из «Яблока» были исключены члены наиболее известного краснодарского отделения партии, немногим ранее раскол произошел и в наиболее боеспособном питерском отделении партии. Ничего не слышно и о функционировании «молодежки», которая в канун митингов «За честные выборы» провела множество красочных акций.
Практически не слышно и о еще одной активистке протестов. После проигрыша на выборах мэра Химок Евгения Чирикова полностью сосредоточилась на проведении чисто экологических акций, например в защиту арестованного эколога Евгения Витишко.
На фоне остальных оппозиционных образований особняком смотрится «Гражданская платформа». Михаил Прохоров передал управление партией своей сестре Ирине Прохоровой. Ее кандидатуру, как предполагается, «Гражданская платформа» выдвинет на предстоящих выборах в Мосгордуму. Судя по последним соцопросам Левада-Центра, партия находится на грани прохождения 5-процентного барьера в Госдуму – если бы выборы в нее состоялись в это воскресенье.
Часть заметных оппозиционных фигур из политики ушла (или была выдавлена) практически полностью. Координатор «Левого фронта» Сергей Удальцов вот уже год сидит под домашним арестом. Телеведущая Ксения Собчак и экс-министр финансов Алексей Кудрин, активно участвующие в многотысячных митингах «За честные выборы», после 6 мая 2012 года снизили свою политактивность практически до нуля: Собчак сосредоточилась на журналистике, ее элегантные интервью с видными персонами медиаполя периодически выходят в Интернете. Кудрин же изредка появляется на заседаниях им же основанного Комитета гражданских инициатив, но от острых заявлений воздерживается.
В итоге реальными заложниками политических настроений, охвативших Москву после выборов 2011 года, стали фигуранты «болотного дела», некоторые из них в начале прошлой недели получили реальные сроки заключения в колонии – от 2 до 4 лет, остальным, до сих пор находящимся в московских СИЗО, еще только предстоит предстать перед судом. Шансы выйти на волю и для тех, и для других зависят теперь не от лидеров неформальной оппозиции, поддавшись призывам которых эти молодые люди вышли на многотысячный митинг на Болотной 6 мая 2012 года. Либо УДО, либо помилование президента – вот что в перспективе и у осужденных «болотников», и у тех, кому еще только предстоит выслушать судебный приговор. К слову: из 100 тыс. сограждан, неоднократно выходивших на Болотную площадь, в день суда вышли всего несколько сотен. И этот счет – вполне законная претензия к так называемым предводителям Болотной, которые, кажется, куда больше озабочены сейчас своей личной судьбой, нежели последствиями своих политических деклараций. Страх, нежелание повторить судьбу безвинно пострадавших ребят, тотально охвативший недавних демонстрантов из числа «рассерженных горожан», – свидетельство тому, что власть оказалась куда дальновиднее тех, кто совсем недавно, стоя на площадных трибунах, призывал своих фанатов и поклонников к акциям гражданского неповиновения.
Дарья Гармоненко 