Роза Цветкова
56,5% заключенных не имели даже краткосрочных свиданий. Фото Александра Шалгина (НГ-фото)
Нахождение в местах лишения свободы – это попытка вернуть человека, нарушившего закон, к нормальной жизни или путь в никуда? Что нужно изменить в российской системе исполнения наказаний, чтобы российская тюрьма не представлялась чистилищем в самом худшем его варианте, а отвечала нормам европейских конвенций о правах и свободах человека? В какую сумму это может обойтись российскому бюджету и, главное, есть ли к тому политическая воля? О самых насущных проблемах пенитенциарной системы в России ответственный редактор «НГ-политики» Роза ЦВЕТКОВА дотошно расспросила до недавнего времени директора НИИ ФСИН, а ныне профессора МГУ имени М.В. Ломоносова, доктора юридических наук Вячеслава СЕЛИВЕРСТОВА.
– Вячеслав Иванович, все больше и чаще экспертами высказываются сомнения в реализации задуманной пенитенциарной реформы на практике. Как вы оцениваете Концепцию развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года, утвержденную распоряжением правительства РФ от 14 октября 2011 года, цели, в ней заложенные, достижимы?
– Реформирование уголовно-исполнительной системы – важный элемент развития государства и общества в целом. Система исполнения наказания должна постоянно развиваться в соответствии с динамично меняющимися условиями жизни в обществе. Поэтому к реформированию уголовно-исполнительной системы как к процессу совершенствования ее деятельности отношусь положительно. При любом реформировании возникают вопросы, в каких целях проводится реформирование и какой результат должен быть достигнут.
Работая в 2008–2010 годах в качестве начальника НИИ ФСИН России, мне приходилось принимать участие в подготовке данной концепции. Многие положения из этого проекта вошли в основной текст концепции, они не вызывают сомнений, и поэтому достижение их вполне реально.
Это развитие наказаний, альтернативных лишению свободы, обеспечение участия институтов гражданского общества в контроле за деятельностью уголовно-исполнительной системы, обеспечение прозрачности и гласности при исполнении уголовных наказаний, создание механизма общественно-государственной помощи лицам, освобожденным от отбывания наказания, введение новых исправительных технологий в отношении лиц, лишенных свободы, и т.д. Вместе с тем в ней имеются положения, достижение которых нереально в установленный концепцией период времени. Кроме того, они не проработаны в аспекте возможных негативных последствий их внедрения в уголовно-исполнительную систему России. В первую очередь речь идет о создании системы тюрем как основного вида отбывания лишения свободы. Считаю, что этим положением перед уголовно-исполнительной системой и государством в целом поставлена ложная цель. А это также опасно, как и застой в деятельности важнейшей системы государства.
– Как же так? Получается, в концепцию с самого начала была заложена репрессивная основа? И либерализация уголовного и уголовно-исполнительного законодательств – это больше разговоры, чем реальные перемены?
– Появление непроработанных положений в политико-правовых документах, в том числе в концепциях и федеральных законах, к сожалению, достаточно распространенное в последнее время явление. Дело в том, что расширились субъекты формирования уголовно-исполнительной политики. В результате административной реформы 2004 года к таким субъектам (а ими являются президент РФ, Федеральное собрание РФ, правительство РФ) добавилось Министерство юстиции РФ. В силу определенных субъективных причин предложения Минюста России об изменении уголовно-исполнительной политики и уголовно-исполнительного законодательства стали иметь приоритетное значение. И зачастую они принимаются в высших органах власти без критического анализа. Предложение о переходе к тюремной системе зародилось в недрах Министерства юстиции РФ. И, несмотря на несогласие ученых, правозащитников, практиков-профессионалов, общественности, данное положение было внесено в концепцию. Примечательно, что, когда Общественная палата РФ и правозащитники собрались для обсуждения проекта концепции, официальные представители Министерства юстиции РФ объявили о ее утверждении правительством РФ. Кулуарность и отсутствие гласности в разработке концепции, игнорирование профессионального мнения, мнения правозащитников и общественников явились одной из причин постановки цели перехода к тюремному заключению.
Ради справедливости стоит отметить, что не все инициативы Минюста получили концептуальное закрепление. В том же 2010 году руководство этого ведомства выдвинуло и обнародовало в СМИ идею строительства тюрем на мусорных свалках, коих в России достаточное число. Если эта инициатива была бы поставлена в качестве цели перед системой исполнения наказания, то большинство исправительных учреждений следовало передислоцировать из районов Сибири, Урала, Дальнего Востока в Центральную часть России, в частности к городам-мегаполисам – Москве и Санкт-Петербургу, так как значительная часть свалок расположена вокруг крупных городов. Пришлось бы строить не только тюрьмы, но и мусороперерабатывающие заводы, на которых предполагалось занять самое минимальное число осужденных. Затраты же на такое «мусорное» реформирование были бы огромными, их не выдержал бы не только бюджет РФ, но и бюджеты более богатых государств.
– Как противостоять таким инициативам? Ведь не секрет, что многие из них, до конца не изученные, непроработанные, в одночасье становятся законами, в которые позже приходится вносить коррективы, а то и вовсе отменять.
– Сложившееся положение в распределении компетенции по выдвижению инициатив по реформированию уголовно-исполнительной системы и принятию концептуальных политико-правовых решений обусловлено рядом политических, социально-экономических и иных факторов. На мой взгляд, необходимо усиление экспертной работы на уровне Министерства юстиции РФ. Для этого могли бы быть созданы экспертные советы по различным направлениям деятельности этого министерства. Для этого следует воспользоваться рекомендацией Владимира Путина, которую он дал относительно формирования общественных советов при федеральных министерствах и ведомствах. Как отметил президент, в общественных советах должны быть авторитетные и зубастые общественные деятели. Так и в экспертных советах при Минюсте должны быть специалисты, имеющие высокий уровень профессиональной компетенции, способные высказать и отстоять свою – не всегда совпадающую с официальной – точку зрения. Может быть, тогда непродуманных политических решений и фантастических предложений станет меньше.
– Альтернативные виды уголовного наказания – все еще экзотика для нашего правосудия?
– Я не против тюрьмы как вида наказания в виде лишения свободы. Однако для того, чтобы создать тюремную систему, состоящую более чем из 400 тюрем, необходимы огромные материальные затраты. По предварительным оценкам специалистов, тюрьма с наполняемостью в 1000 человек обойдется примерно в 100 миллиардов рублей. Учитывая, что в тюрьмах должны отбывать наказание около 500 тысяч осужденных, нетрудно подсчитать затраты на строительство такого количества тюрем. Это не попытка испугать общество огромными материальными затратами, так как указанные расчеты сделаны на основании международных, в первую очередь европейских, стандартов отбывания наказания в тюрьмах. А цель создания тюрем, соответствующих международным стандартам, поставлена в упомянутой нами концепции.
Можно, конечно же, построить тюрьмы и за меньшие средства. Но это уже будут не тюрьмы, соответствующие международным стандартам, а зинданы, за которые нам постоянно придется расплачиваться по решениям Европейского суда по правам человека.
В октябре 2011 года мне пришлось участвовать в совещании директоров пенитенциарных служб стран, входящих в состав Совета Европы, в Страсбурге. Ко мне обращались иностранные эксперты с вопросом, действительно ли Россия собирается построить 400 тюрем? Узнав, что это положение закреплено в официальном документе, они удивлялись: «Оказывается, Россия – очень богатая страна, значительно богаче, чем мы думали ранее». В Великобритании, к примеру, одна тюрьма, отвечающая международным стандартам, строится в течение 10 лет, при этом задействуются все источники финансирования: от бюджета до частных пожертвований.
Необходимо посмотреть и зарубежную практику исполнения наказания. Не все европейские эксперты довольны существующей в их странах тюремной системой. Поэтому большинству осужденных в тюрьмах (кроме особо опасных преступников) предоставляется право свободного перемещения по территории тюрьмы, а для такого режима отбывания наказания нет необходимости строить камеры и всю тюремную атрибутику. Ученые предлагали провести эксперимент по отбыванию наказаний в тюрьмах, построив тюрьму европейского образца. Кстати, это предложение вошло в Концепцию развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года. Его реализация позволила бы оценить материальные затраты и определить эффективность исполнения наказания в тюрьмах исходя из практических результатов, а не теоретических воззрений.
– В Федеральной службе исполнения наказаний России недавно сменилось руководство. За что в первую очередь необходимо взяться тем, кто пришел на место Реймера и других?
– Могу выразить свою точку зрения, хотя многие назовут ее радикальной. Мне приходилось высказывать ее на различных научных форумах. После трех лет реформы уголовно-исполнительная система находится в депрессивном состоянии. Новому руководству предстоит предпринять сверхъестественные усилия по восстановлению ее деятельности. Посудите сами, уволено свыше 25 тысяч профессионалов, прежде всего из руководящего звена, а оставшиеся дезориентированы недостижимыми целями. Не уменьшается уровень коррупции, что неудивительно, учитывая требования под угрозой увольнения построить на территории исправительных учреждений тюрьмы без выделения на это необходимых материальных средств.
Кстати, в 2013 году предстоит ввести новый вид наказания в виде принудительных работ. Осталось три месяца. К этому времени предполагалось открыть восемь исправительных центров для отбывания данного вида наказания. До сих пор нет сведений о завершении строительства хотя бы одного из них.
Если возникли проблемы при строительстве восьми менее затратных исправительных центров, то как намеревались построить свыше 400 тюрем?!
Отрадно, конечно, что с 1 января 2013 года персоналу уголовно-исполнительной системы будет существенно повышено денежное содержание. На этом фоне необходимо постараться вернуть уволенных профессионалов, не замеченных в коррупционных и иных негативных схемах, на службу.
Следует определиться со сроком введения такого вида наказания, как принудительные работы. 2013 год, на мой взгляд, это нереальная дата, хотя я могу и ошибаться. В любом случае требуется существенная корректировка норм, регламентирующих принудительные работы, так как они страдают системными недостатками и противоречиями.
Применительно к строительству тюрем в России можно сделать небольшую паузу и апробировать тюремный вид содержания осужденных на период до 2020 года с последующим принятием государственной программы развития уголовно-исполнительной системы (с тюрьмой или без тюрьмы, покажет эксперимент).
В условиях продолжающихся споров о судьбе тюрьмы необходимо не пропустить реальную опасность, грозящую существующей системе исполнения наказания. Это десоциализация личности осужденных. Как показали результаты специальной переписи осужденных и лиц, содержащихся под стражей (ноябрь 2009 года), осужденные все в меньшей степени имеют перспективы после освобождения закрепиться в социуме. Мы можем построить тюрьмы, даже отвечающие всем международным и европейским стандартам, однако это не удержит бывших осужденных от совершения новых преступлений: согласно переписи, 52,9% осужденных не учились и не работали до осуждения; 77,1% не состояли в браке, а у половины тех лиц, которые состояли в браке, брак во время отбывания наказания был расторгнут; 68,8% не получали от родственников денежных переводов; 56,5% не имели краткосрочных, а 66,1% длительных свиданий.
На очереди вопросы реформирования условно-досрочного освобождения, разработки общероссийской системы учета постпенициарного рецидива, создания службы пробации и многое другое.
