Владимир Овчинский, доктор юридических наук
Одним из итогов массовых митингов протеста белых ленточек стало обсуждение в обществе возможности изменения действующей Конституции России. И левая, и правая оппозиции часто говорят о необходимости созыва Учредительного собрания. Правда, осознавая, что «учредиловка» может привести к конституционному хаосу, критики действующей Конституции теперь сходятся на созыве Конституционного собрания.
Опыт начала 90-х годов показывает, что, как только открывают сосуд национальных проблем и федеративного устройства, из него сразу вылетает «джинн» национализма и сепаратизма. Нужно ли его сейчас оттуда выпускать? Но самое любопытное – основные претензии оппозиции относятся не к этим главам, а к тем, которые регламентируют полномочия президента и Федерального собрания. А это означает, что вся полемика вокруг Конституционного собрания является «информационным шумом». Конечно, следовало бы давно принять федеральный конституционный закон о Конституционном собрании. Хотя бы потому, что это предусмотрено в самой Конституции. Но проблемы это не решит.
И левые, и правые оппозиционеры полагают, что все наши беды состоят в том, что президентская власть превращается в России во власть «царистскую» (или «вождистскую»), парламент не играет той роли, какую должен, по их мнению, играть. Поэтому предлагается ограничить президентскую власть и расширить власть парламентскую. Наиболее радикальные предложения сводятся к превращению России в парламентскую республику, а умеренные – в полупрезидентскую модель управления. Главное, что хочет оппозиция – дать право парламенту назначать правительство и объявлять ему вотум недоверия. Одновременно предлагается ограничить право президента распускать парламент. Кроме того, выдвигаются предложения о более жестком контроле за Центральным банком, о расширении полномочий Счетной палаты, о действенных парламентских расследованиях.
Но все перечисленные проблемы можно ведь решить без созыва Конституционного собрания. Изменения в 3–8-ю главы Конституции (в том числе о президентских и парламентских полномочиях) вносятся через федеральные конституционные законы. А ряд из перечисленных вопросов вообще решается через изменения действующих федеральных законов.
Представим, что чудесным образом все предлагаемые изменения в Конституцию внесены. Все законы приняты. Что, от этого сразу уменьшится уровень коррупции? Или более честными станут выборы? Откуда такая вера в букву закона? Разве опыт государств на постсоветском пространстве, где существует парламентская форма правления, избавила их от тех социальных язв, с которыми мы сталкиваемся в России? Меняют ли организационно-правовые решения суть стоящих проблем?
Сейчас, например, все ждут восстановления выборности губернаторов. Лично я не сомневаюсь, что системная коррупция в регионах после этого только вырастет. Ведь все это мы уже проходили. Бег с мешками денег во время выборов – между региональными и федеральными олигархо-мафиозными кланами. А потом – отработка полученных на выборы средств. И попробуй сними «законно избранных» губернаторов «за недоверие». Все научились поднимать улицу в свою защиту.
Не только и не столько Конституция и законы обеспечивают справедливость и законность в обществе. Формирование новой политической элиты, отличной от элиты «распила», – вот главная задача общества на современном этапе. Эта задача не решается на площадях с криками «Долой!». Это долгий, изнурительный процесс. И этот процесс требует уважения к действующим конституционным основам жизнедеятельности.
Геннадий Петров 
Дарья Гармоненко