Светлана Гамзаева
4 марта независимые наблюдатели работали на десятках тысяч избирательных участков.
Фото Александры Самариной
Сразу после декабрьских выборов организаторами митингов в Нижегородской области стали впервые выступать гражданские активисты – в частности, студенты, не имеющие отношения ни к одной из политических структур и не участвовавшие прежде в протестных движениях. Своих сторонников на акции они привлекали с помощью социальных сетей и городского интернет-форума. А перед новогодними праздниками в Нижнем родилась новая структура – Нижегородский гражданский совет, куда вошли как отдельные гражданские активисты, так и представители разных партий и движений: КПРФ, «Справедливой России», «Яблока», ПАРНАСа, «Другой России», «Трудового Нижнего Новгорода», «Российского объединенного трудового фронта». Совет стал координировать действия оппозиции и выступать организатором митингов.
Мэрия Нижнего Новгорода начиная с декабря не согласовала ни одной протестной акции. Тем не менее несогласные беспрепятственно собирались в центре города. Несанкционированный митинг 10 декабря даже посетил градоначальник-единоросс Олег Кондрашов. Однако затем на митинге 24 декабря неожиданно были проведены одиночные задержания. Но впоследствии, во время президентской предвыборной кампании, полиция не препятствовала несанкционированным протестам.
Впрочем, после выборов президента ситуация изменилась – шествие 10 марта было жестко разогнано, 85 человек задержаны. Затем многим из них пришлось в ожидании судов провести ночь в полиции, а следующий день – в холодных автобусах (причем в первой половине дня полицейские даже отказывались отпускать задержанных в туалет). По оценкам главы Комитета против пыток Игоря Каляпина, полиция «несоразмерно использовала физическую силу, протоколы задержания участников в течение трех часов не составлялись, возникали проблемы с допуском к задержанным гражданам адвокатов». «Почему-то демонстрантов судят, а сотрудники полиции, державшие их сверх положенного срока под стражей, к ответственности не привлечены», – говорит он.
По мнению гражданского активиста Алексея Садомовского, после президентских выборов оппозиции «удалось сохранить дух гражданского единения». «Отличным примером послужил недавний эпизод в мировом суде, куда несколько десятков граждан пришли поддержать задержанных на шествии 10 марта, – рассказал он «НГ». – Там с 8 утра до часу ночи рассматривались дела, и все это время к действиям судьи были прикованы десятки пристальных взглядов. Люди за последние три месяца начали осознавать, что за них никто не будет решать их проблемы, что нет смысла рассчитывать на благородство правителей и на независимость судов, если не будет гражданского общества».
«В Нижнем практически нет представителей гражданской оппозиции, – считает, однако, политолог Сергей Кочеров. – Таких, как в Москве, кто приходит на митинги и с удовольствием слушает Акунина, Парфенова и других. Возможно, потому что у нас нет своих Акуниных, Парфеновых и вообще ярких лидеров гражданского движения». По его оценкам, здесь на митинги выходят в основном представители системной оппозиции (парламентских партий) и несистемной оппозиции (нацболы и их сторонники). «Мы входим в сложное время, – добавил собеседник «НГ», – время нарастания кризисных тенденций в экономике и политике, когда руководство страны имеет очень узкое пространство для маневра. И то, что митинги пойдут на спад, не будет означать снижения общественного недовольства. Я вижу перспективы протестного движения лишь в том случае, если у нас появится гражданская оппозиция, широкая, представительная, люди, которые не требуют прихода к власти определенной политической силы, а хотят изменить правила игры, чтобы сама политическая монополия стала невозможной».
Нижний Новгород
Дарья Гармоненко 
