Экстремальное инакомыслие

Борьба с подозреваемыми в экстремизме: от профилактических бесед и угроз – к действиям.
Фото Reuters

На фоне усиливающейся в России волны недовольства фальсификациями выборов обострилась и борьба с протестными настроениями. Активизировал свою работу центр МВД по противодействию экстремизму (ЦПЭ), сотрудники которого в преддверии 4 февраля воздействовали профилактическими беседами и угрозами не только на активистов протестных движений, но даже на их родителей. Президент Дмитрий Медведев также озаботился борьбой с экстремизмом, предложив лишать аккредитации вузы, в которых его (экстремизм) пропагандируют. А правозащитники «Агоры» даже разработали специальную памятку: как вести себя в случае, если вас вызывают на допрос в центр «Э» в связи с деятельностью, по мнению правоохранителей, похожей на экстремизм.

На прошлой неделе тема борьбы с экстремизмом вновь прозвучала из уст первых лиц государства. «Иногда преподаватели либо не готовы к тому, чтобы нести правильные ценности, либо делают какие-то вещи сознательно, – сказал президент Дмитрий Медведев на встрече с сотрудниками подмосковной полиции и предложил Министерству образования и региональным властям лишать учебные заведения аккредитации за пропаганду экстремистских ценностей. – Здесь нечего стесняться». Так президент, похоже, отреагировал на свою недавнюю встречу со студентами журфака МГУ, которые посетовали, что критика властей и экстремизм в нынешней России – практически синонимы.

Что такое экстремизм в понимании главы государства, доподлинно неизвестно, ведь Дмитрий Медведев, по его собственному признанию, «не силен в уголовном праве». Однако это обстоятельство не помешало президенту ранее ужесточать ответственность по этой самой 282-й статье УК (возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды) – статье, по которой наиболее часто почему-то преследуют представителей оппозиции. А еще недавно Медведев инициировал закон, запрещающий преподавать в школах тем, кто подозревался в экстремизме, а в апреле 2011 года внес законопроект, позволяющий отправлять осужденных за экстремизм в другие регионы.

В преддверии акции 4 февраля целый вал сообщений о действиях Центра противодействия экстремизму (ЦПЭ) при МВД приходил из регионов.

Одним из первых «под прицел» центра «Э» в новом году попал создатель протестных групп в соцсетях Илья Клишин, также известный по общественно-политическому проекту Epic Hero. Оперативники нагрянули к его пожилым родителям, проживающим в Тамбове, и потребовали объяснений о деятельности совершеннолетнего сына. Впрочем, позже, после того как этот факт стал достоянием СМИ, правоохранители заявили, что просто пытались выяснить его местонахождение.

В Нижнем Новгороде полицейские задерживали расклейщиков объявлений о шествии 4 февраля. Не мудрствуя лукаво они объяснили, что расклейщики схожи с преступниками, совершившими ограбление. В итоге на двух задержанных активистов составили протоколы об участии в несанкционированном пикете, а одного из них еще и обвинили в неповиновении сотрудникам полиции.

Там же был задержан за расклейку объявлений о предстоящей акции правозащитник Станислав Дмитриевский. В отношении него было возбуждено административное дело, предусматривающее штраф до 3 тыс. руб. за каждое размещенное объявление.

В Самаре оперативники центра «Э» нанесли визит лидеру местного отделения партии «Яблоко» Игорю Ермоленко, в ходе которого рассказали ему, по словам самого оппозиционера, о своей нелегкой борьбе с экстремизмом. В беседе с «НГ» Ермоленко подтвердил – хотя в этот раз все закончилось беседой на абстрактные темы, на практике сначала через районные отделы полиции происходит преследование активистов оппозиции, а затем их дела передаются в мировой суд.

Приглашение явиться на беседу получил также лидер общественного движения «Самара против «Единой России» адвокат Сергей Тучин. От родителей организатора интернет-сообщества «Самара за честные выборы» в соцсети «ВКонтакте» «эшники» потребовали оказать на сына давление, чтобы он прекратил заниматься «развалом страны в социальных сетях».

При этом все подобные профилактические беседы сводятся к призыву не участвовать в акциях самим и не агитировать других. Иначе – тут уже следуют недвусмысленные угрозы о привлечении к ответственности по статье «Экстремизм». На подобных встречах оперативники предлагают, к примеру, подписать некие документы, предупреждающие об ответственности. Так было с активисткой Алевтиной Дюпри из Волгограда. Непредставившиеся полицейские расспрашивали о ее взглядах и ценностях, затем предложив ей подписать документ о предупреждении об ответственности за несанкционированный автопробег с белыми лентами.

В Туле на давление жалуются активистки «Левого фронта» и КПРФ Татьяна Шаманская и Жанна Позднякова. После того как Шаманская отказалась беседовать с неназванным сотрудником ЦПЭ о призывах к свержению власти и системы, те нагрянули к ее пожилым родителям. И предупредили: если их дочь или ее муж будут замечены на митинге, то у ребят могут быть проблемы с их маленькими сыновьями-близнецами.

В тот же день, накануне шествия, двое сотрудников ЦПЭ в штатском заглянули к активистке КПРФ Жанне Поздняковой. Дома ее как раз не оказалось, а выяснили они это, по словам ее младшего брата, начав кричать «Жанна!» на всю улицу. После чего коммунистке последовал звонок на мобильный. Представившийся сотрудником ЦПЭ по имени Григорий сказал, что стоит возле ее дома и очень хочет встретиться и переговорить о призывах Поздняковой к свержению власти и к революции.

Цель таких профилактических бесед – либо завербовать, либо напугать объекта беседы, предупреждают в своей памятке правозащитники «Агоры». Иногда и с применением насилия. Стоит учитывать, что беседа происходит в крайне некомфортном для рядового гражданина месте, а его оппонентами являются профессиональные психологи-полицейские. Поэтому лучше всего любыми способами уклоняться от встречи с «эшниками», а если и идти к ним – то только в присутствии адвоката. Вызов на «профилактическую беседу» должен быть процессуально оформлен: в повестке должна быть указана цель вызова, в качестве кого и на каком основании. Письменное предупреждение, которое заставляют подписывать в ЦПЭ, никаких дополнительных обязанностей на людей не накладывает, а отказ от его подписания никаких юридических последствий нести не может.

На этом фоне показательна статистика центра «Сова». В январе 2012 года не было вынесено ни одного обвинительного приговора по делам о расистском насилии и расистском вандализме, в которых был бы учтен мотив ненависти. То есть по делам, суть которых действительно носит экстремистский характер.

Между тем от расистских и неонацистски мотивированных нападений за первый месяц года пострадали не менее 11 человек, из них 1 человек, уроженец Азербайджана, погиб, а 10 человек были избиты. Инциденты произошли в Москве, Санкт-Петербурге, Воронежской, Калининградской и Тверской областях. Основная часть пострадавших – это активисты антифашистских движений, на большинство из которых были совершены нападения в связи с акциями 19 января в память об погибших адвокате Станиславе Маркелове и журналистке Анастасии Бабуровой. Были совершены акты вандализма, расцениваемые наблюдателями как мотивированные ненавистью или неонацистскими идеологическими установками: пострадал ДК «Россия» в Серпухове, был осквернен обелиск работникам тыла на Смоленском кладбище в Санкт-Петербурге. Кроме того, был взломан и подожжен собор в Петропавловске-Камчатском. О деятельности ЦПЭ в отношении расследования этих дел редакции «НГ-политики» неизвестно.

«Экстремистская деятельность – это понятие очень туманное и расплывчатое», – рассказал в беседе с «НГ» адвокат Алексей Орлов. – И когда дело по такой статье принимают российские суды, которые, как правило, не защищают права оппозиции, существует очень большая опасность в том, как именно они используют это понятие». «Призывы к проведению честных выборов и к отставке Путина уж точно экстремизмом не являются, – резюмирует адвокат. – А вот действия сотрудников Центра «Э», если они оказывают давление на активистов оппозиции, как раз вызывают вопросы».