Неотоваренные

Им разрешили...
Фото Андрея Бульбашова/PhotoXPress.ru и Елены Рыковой (НГ-фото)

Последние две недели в Москве – политический оживляж. С тех пор как первый замглавы администрации президента Владислав Сурков дал отмашку-разрешение на проведение массовых мероприятий отнюдь не на самой главной площади российской столицы. Напомним, 16 октября в интервью одному из интернет-СМИ Владислав Юрьевич заметил: «Если в многомиллионной Москве 200 человек хотят собраться непременно 31-го числа, непременно на Триумфальной и непременно в столь скромном количестве – пусть собираются».

Площадь преткновения

Помимо конкретной цифры в 200 человек в беседе представителя администрации главы государства с безымянным представителем «Взгляда» обращало на себя слово «непременно». Оно внушало определенные политические надежды, которые – редкий случай! – не замедлили осуществиться. Спустя менее чем неделю после интервью Суркова оппозиционному объединению общественных сил «Стратегии-31» наконец-то разрешили собраться на Триумфальной площади. Впервые за полтора года препирательств после того, как оппозиция во главе с лидером коалиции «Другая Россия» Эдуардом Лимоновым решила, что именно в этом месте вблизи метро «Маяковская» она хочет и должна проводить акцию в поддержку 31-й статьи Конституции («Граждане Российской Федерации имеют право собираться мирно без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование») каждый последний день месяца, в котором есть 31-е число.

Все девять раз, до нынешнего октября, начиная с июля 2009 года, столичные власти методично отказывали заявителям в проведении мероприятия. Причины назывались самые различные, но благовидные: спортивные праздники, зимние забавы, дни донора, автомотофестивали, строительство подземного паркинга – что только не проводилось по случаю именно в этот день на площади┘

Но и «Стратегия-31», идею которой помимо «Другой России» поддержали позже Московская Хельсинкская группа, правозащитный центр «Мемориал», движение «За права человека» и некоторые другие общественно-политические организации, не собиралась уступать. И всякий раз выходя на несогласованное мероприятие, оппозиция сталкивалась с жестким приемом со стороны правоохранительных органов, и ОМОНа в частности. Людей избивали, волоком затаскивали в автозаки, надевали наручники. А некоторые, как, например, просто прохожий Сергей Мохнаткин, заступившийся за женщину, подвергшуюся грубостям и издевательству со стороны задерживавших ее милиционеров, получили реальные сроки тюремного заключения.

Такие «социалистические соревнования» не мешают Владиславу Суркову по-прежнему настаивать: «На протяжении всех последних лет все действия городских властей и московской милиции в отношении всех уличных акций, всех митингов и шествий, как санкционированных, так и несанкционированных, были законными и корректными. Я бы сказал, безукоризненными». И неважно, что весь мир облетели кадры достаточно грубого задержания 82-летней главы Московской Хельсинкской группы Людмилы Алексеевой в канун Нового, 2010 года. Неважно, что фотографии, всякий раз появляющиеся в самых различных российских СМИ на следующий день после очередного 31-го, свидетельствуют – ни о какой вежливости или политкорректности со стороны правоохранителей говорить не приходится. Не важны и свидетельства самих задержанных, которые, фиксируя в травмпунктах побои и ушибы, полученные во время задержания, обращались впоследствии в суд с исками о незаконности действий со стороны ОМОНа. Стоит ли говорить, что ни один подобный иск не получил положительного решения?!

Впрочем, правовую оценку своих действий оппозиция все же получила, и на самом высоком уровне: на излете лета российский премьер Владимир Путин сказал все, что думал о несогласных: вместо того чтобы собираться у общественного туалета и высказавшись перед одной-двумя камерами, потом «чинно, стуча копытами, удаляться в сторону моря», они провоцируют власть – выходят на улицы, где, по мнению председателя российского правительства, совершенно законно и получают «дубиной по башке» за незаконные выходы на митинги.

И впрямь, как сказал бы Сурков, бурлеск (от итал. burla – шутка): раз в два месяца мирный безоружный гражданин мог приходить на полюбившуюся площадь в костюме Снегурочки или еще какого-то сказочного персонажа, его «отоваривали» по полной, и он, «стуча копытами», мог мирно и спокойно дожидаться следующего раза. Чем не ремикс «Дня сурка» по-русски?

┘и ограничения

«Эта оппозиция на Триумфальной, – говорит член научного совета Московского центра Карнеги Алексей Малашенко, – она по манере исполнения немножко наивная, во многом театрализованная». И власть, убежден аналитик, перестала ее бояться, потому что практически убедилась, что серьезной оппозиции как таковой нет. «По большому счету они (власти) правы, – признает Малашенко, – но тогда получается нелепо: зачем нужно было столько времени бороться с якобы жалкой кучкой несогласных и посылать туда, на Триумфальную, кучу ОМОНа, чтобы потом признать, что «вся эта канитель – пустейший пустяк»?»

Политолог предположил: а не делает ли власть, разрешая митинги, но все же ограничивая их количественно, сама себе некую профилактическую прививку против оппозиции? Но не этой сегодняшней, по-детски упертой, полудиссидентской, а реальной – той, что вполне может и уже зреет, формируется в провинции. Тому примеры, считает эксперт, – недавние акции протеста в Калининграде и в некоторых других регионах.

Не выглядит ли сегодняшняя индульгенция на митинги со стороны верхов демонстрацией отношения к протестам в перспективе? Мол, мы их – разрозненных и между собой не договорившихся – и так подавим. Алексей Малашенко не сомневается: на смену нынешней, временной даже по возрасту, оппозиции придут иные люди нового протестного формата. «И мне кажется, что кое-кто во власти уже сейчас думает, а вдруг из этих новых образуются лидеры и они будут популярны? И заранее их боясь, власть на всякий случай ставит в заведомо унизительное положение оппозиционеров старой волны», – считает представитель Центра Карнеги.

В самом деле, то, что такие опасения присутствуют, заметно. Иначе чем объяснить, что некая молодежная разновидность, получившая откровенное покровительство со стороны кремлевского модератора («политические же молодежные движения, такие как «Наши», «Россия молодая», «Молодая гвардия «Единой России», получат дополнительную поддержку и смогут активнее развиваться» – из интервью В.Ю.Суркова «Взгляду»), тут же подхватывает его же слова о малочисленности «триумфальных» протестантов?

Обращаясь к недавно назначенному президентом председателю Совета при президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека Михаилу Федотову лидер «России молодой» Антон Демидов требует исключить Алексееву из этого совета. «Так называемой «Стратегии-31» предложены все площадки города, рассчитанные на любую численность, но организаторы акции, в том числе и Людмила Алексеева, собираются митинговать только на ремонтирующейся Триумфальной и заявляют 1500 участников на площадку, которая не вмещает больше 200 человек». По мнению младоросса, это делается «с целью вызвать очередной конфликт с правоохранительными органами, и, естественно, такая акция создаст угрозу для жизни и здоровья самих участников, вызовет транспортные проблемы и серьезно осложнит жизнь простых москвичей». Демидов искренне возмущается, начисто забывая о многотысячных заявках и претензиях своей организации на ту же самую злополучную площадь.

Изоляция Эдуарда Савенко удалась. Фото РИА Новости

┘и отчуждения

Правда, серьезным молодым людям кликушествующие завывания «нашей», «местной», «пока молодой» и прочей молодежной компании не слишком-то нравятся. «В приказном порядке нам было велено принять участие в донорской акции то ли «Наших», то ли ваших, то ли еще кого-то, – признается на правах анонимности студент-первокурсник одного из престижных столичных вузов. – Я не уверен, что хочу сдавать кровь, но деваться некуда, в противном случае грозят административными мерами, вплоть до недопущения до сессии».

Если такие способы увеличения активности молодежных движений видятся в администрации президента эффективными, то стоит напомнить о судьбе комсомола. Идей и программных устоев у «молодежки» советской поры было куда больше, чем у всех «младших братьев» власти вместе взятых, и где теперь «вечно молодые», обещавшие никогда не расставаться с комсомолом?

«То, что эту площадь по 31-м числам постоянно занимала и занимает «Россия молодая», – это такая технология власти, – замечает вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин. – Она не вполне верная, но сейчас власти, наверное, трудно стопроцентно принять требования «оппозиции от Лимонова». Это скорее всего будет расценено как слабость как самой властью, так и в обществе». Эксперт уверен: оттого и появились эти цифры – от 200 до 800 человек, что там, наверху, готовы пойти на уступки, но постепенно и в надежде на встречный компромисс. «О защите конституционных прав здесь говорить не приходится, – считает Макаркин, – в данной ситуации оно, право, стоит отдельно от общества, которому по существу безразлична как судьба акций на Триумфальной, кто бы их ни проводил, так и судьба самого Лимонова как вдохновителя всего этого действа. «Эдуард Савенко, он же Лимонов, стоит на принципе – или все, или ничего, и он в любом варианте сохранит тенденцию к конфликтности». «И если «Стратегия-31» себя исчерпает, он придумает что-нибудь новое», – предсказывает Алексей Макаркин. – И это в конечном итоге приведет к еще большему расколу, маргинализации и без того слабого оппозиционного движения».

«Кое-какие шаги властью делаются, и уже давно, – напоминает эксперт о «Солидарности», которой разрешили собираться у Чистых прудов, в то время как «раньше им предлагали только Болотную площадь или набережную Тараса Шевченко», об антиправительственном митинге на Пушкинской и некоторых других.

«Но все уперлось в Триумфальную, – сетует Макаркин, – и теперь власть хочет, использовав в качестве предлога смену градоначальника, снять остроту проблемы. Чтобы эти сюжеты не мелькали на иностранном телевидении, чтобы это перестало быть постоянной головной болью. Хотеть-то хочет, но не находить в себе готовность сделать это так, чтобы были выполнены все условия такого неприятного для нее человека, как Эдуард Лимонов». И здесь, по словам Макаркина, налицо размежевание интересов сторон, и очевидно, что полоса отчуждения никуда не исчезла.

Оппозиционный ОМОН

«Радикалов на самом деле немного, примерно столько же, сколько скинхедов, – утверждает глава фонда «Эффективная политика» Глеб Павловский. – И нацболы в этом ряду всегда стремились выступать в качестве такого оппозиционного ОМОНа. Их задача – поставить среду под контроль. И дело не в тематике выступлений – она может быть любой».

Идеальный вариант для радикалов – поставить под удар сторонников компромиссов. Они обязательно должны бросить в бой других людей и посмотреть на результат. При этом, выступая против тоталитаризма власти, они сами выступают в роли жестких диктаторов. По словам политолога, это борьба за лидерство, но такая, в которой с самого начала чужая кровь закладывается в схему.

По мнению эксперта, такая ситуация необходима «определенным группам в государственном аппарате, «им выгодно иметь такого типа агентуру в оппозиционной среде»: «И надо еще разобраться, что это за группы». Павловский напоминает, что аналогичная ситуация складывалась в 90-е годы, когда силовики поддерживали баркашовцев, которым отдавали лесопарки для тренировок: «Понятно, что это делали не их идейные союзники, а люди в милиции и ФСБ, которым выгодно иметь свою агентуру. Такого же рода отношения складывались у силовиков с националистами, в частности с ДПНИ». Напомним, кстати, что в этом году в Москве власти разрешили не только митинг на Триумфальной и некоторые другие, в том числе и так называемый «Русский марш».

В сочетании с лимоновцами, указывает Павловский, националисты «являются частью стратегии роста напряженности»: «И здесь у меня возникают вопросы – это спонтанная стратегия, спонтанно возникающий союз, или он стимулируется безответственными группами в силовых структурах, которые заинтересованы в росте напряженности?» Ответственность за рост политической напряженности, допускает эксперт, будет возложена на сторонников модернизации: «Мишенью силовиков, которая иногда не называется, а иногда и прямо называется, является Медведев». Симптоматично, указывает собеседник «НГ», что Медведев вызывает у Лимонова гораздо большую ярость, чем Путин, «потому что президент усиливает конституционный тренд»: «В оппозиционных кругах президент стремится вызвать интерес к игре по правилам».

Задачу власти Павловский видит в стабилизации «этого пестрого, говорливого, болтливого, крикливого, но реального общественного поля». И главная проблема оппозиции, на его взгляд, в том, что власть не может получить от нее достаточно убедительной критики, урока или совета: «Медведев учится у элиты, в том числе не согласной с ним, но не у Лимонова. Задача тех, о ком мы говорим, – сорвать этот процесс обучения. Приписывая себе то могущество, которого у них нет на самом деле».

Людмила Алексеева: шаг навстречу власти. Фото Натальи Киреевой (НГ-фото)

Вынужденный либерализм

Послабления для участников протестных акций – мера логичная и вынужденная, уверен директор Московского центра Карнеги Дмитрий Тренин: «Власти могли бы разрешать эти митинги и раньше. Какая-то трудно объяснимая паранойя мешала им вести себя спокойнее. Наверное, они сильно перепугались в 2004 году из-за событий в Украине. Ведь запреты подобного рода противоречат их собственным интересам. Сейчас, я думаю, испуг прошел, и есть потребность создать более либеральный облик власти – и в частности президента, в связи с приближающимися выборами».

Снятие ограничений для оппозиции работает сейчас не столько на внутреннюю, сколько на внешнюю площадку, уверен эксперт. Не будучи серьезным политическим фактором, эти события, особенно если задерживался кто-то из известных лиц, портили имидж, который власти пытаются составить себе на Западе. «Сейчас, когда в России проводится политика модернизации и страна нуждается в западных технологиях, поддержке инновационных проектов, необходимо исключить инциденты, подобные разгону акций в защиту Конституции».

При этом, отмечает собеседник «НГ», не совсем корректно называть тех, кто выходит каждое 31-е число на площадь, оппозицией. Союз МХГ и национал-большевиков видится Тренину изначально противоестественным: «С точки зрения либералов, он был вредным и позорным». Либеральная оппозиция в России, с сожалением отмечает эксперт, пока еще не сформировалась, а коммунистической для страны мало: «Либеральной оппозиции нужно добиваться того, чтобы ее голос не только был услышан, но и учитывался в политическом процессе. Сейчас либералам остро не хватает готовности к образованию коалиции. Мешают и амбиции лидеров, и догматизм в подходе к этому вопросу». Тренин напоминает историю несостоявшегося объединения «Яблока» и СПС: «Партии оказались утраченными, и это трагедия не только для либерального спектра, но и вообще для страны». Ссылки на отсутствие возможностей выхода в эфир и на полосы газет эксперт считает отговорками: «Конечно же, власть не заинтересована в том, чтобы активно действовали оппозиционные партии. К сожалению, «Яблоко» не смогло найти внутри себя силы, которые помогли бы партии получить места пусть не в Государственной Думе, но в местных парламентах». В то же время «Правое дело», как изначально кремлевский проект, не может заменить «Яблоко» и СПС, уверен глава центра Карнеги: «Этой структуре не пришлось бороться за существование, отсюда и низкая степень ее жизнеспособности».

Таким образом, сложность и противоречивость политической ситуации в России связана с несколькими обстоятельствами. Во-первых, с отсутствием реальной праволиберальной оппозиции, способной предложить власти собственные решения назревших проблем и опирающейся на сильный партийный аппарат, отражающий интересы значительной части населения. В результате эти люди не представлены сегодня в парламенте страны. Во-вторых, наиболее активная молодежь, за неимением других возможностей, проявляет склонность к радикализму, увлекаясь ложной романтикой радикалов. В-третьих, силовые структуры, тренируясь на разгонах политических акций, приобретают не только имидж гонителей в глазах собственного населения, но и разрушают образ модернизирующейся России на Западе.

Сегодня власть применила новую тактику в отношении своих оппонентов. И это не проявление ее слабости, как считают радикалы. Это проявление ее силы и уверенности. Рейтинги ее высоки, об оранжевой революции никто не вспоминает. Важно, как поведет себя оппозиция и какой она будет в дальнейшем. Важно и то, насколько последовательной окажется сама власть в попытках либерализации общественной жизни.