Константин Ремчуков
Первый политический анекдот я услышал от своей мамы во втором классе по дороге в школу. «Встречаются Хрущев и Кеннеди. Кеннеди говорит: «У вас мяса нет». Хрущев отвечает: «А у вас зато негров бьют». Анекдот мне понравился простотой и очевидностью. Как если бы у нас в СССР были негры, а мы бы их не били. Теперь я понимаю, что это был анекдот про критерии и стандарты демократии.
В Америке уже нет негров, нет даже «черных». Есть афроамериканцы. Один из них стал президентом страны, другой – лучшим гольфистом. У нас тоже произошли некоторые изменения. Нет СССР, зато есть мясо и частная собственность. Последняя, в соответствии с научной гипотезой, – материальная основа демократии и плюрализма.
Или вот еще случай. 24 января 1935 года в «Известиях», в отчете о съезде Советов, говоря об избранных членах ЦК, вместо «т. Молотов» указали «т. Молоков». Было проведено расследование этой «грубейшей политической ошибки» и выяснилось, что «литсотрудник беспартийный А.А.Грейшман» записывал фамилии фактически на слух на самом заседании съезда. Внесли Сталину предложения, где пунктом 3 значилось: «Грейшмана А.А. с работы снять и запретить работать в органах печати». Но Сталин зачеркнул «с работы снять» и написал «арестовать». Вождь, заметим, за два года до 1937-го создал и стандарт, и норму, и контекст отношения к пустякам, вмиг после этого становившимся «грубейшими политическими ошибками». Кто же после «урока Вождя» рискнул бы за опечатку или приравненные к ней «преступления» требовать меньшего наказания, чем арест?
Когда в прошлую пятницу редактор ВГТРК по ошибке опубликовал информацию о внесении кандидатуры Собянина на пост мэра, с ним поступили гуманно – не уволили, но оштрафовали. Потому что «его вина очевидная, но непреднамеренная», заявил функционер компании.
Какое счастье, что никто не внес руководящую правку с требованием «арестовать». Прогресс. Изменение стандартов. Гуманизация сознания и методов управления.
Но почему же мы продолжаем настойчиво, если не сказать навязчиво, ставить вопрос о стандартах и критериях демократии в России?
Я исхожу из простой гипотезы, что, если вопросы возникают, значит, есть основания и, стало быть, надо пытаться разбираться в этих вопросах. Потому что подтекстом звучат главные вопросы: Как далека Россия от идеала демократии? Как долог ее путь к нему? Какова эволюция самого идеала?
Мне кажется, что методологическим каркасом конструкции поиска ответов на поставленные вопросы может служить концепция современного государства. Под которым понимается как государство, созвучное преобладающим в развитом мире ценностям и целям функционирования, так и государство современное по внутренним механизмам выявления и методам реализации поставленных целей.
Современное государство вырабатывает международные стандарты демократии. При этом «современность» как качественная особенность в значительной мере этими стандартами демократии и определяется.
Эволюция демократии последних столетий убедительно показывает, что стандарты демократии изменяются в соответствии с преобладающими ценностями, логикой, потребностью, политическими возможностями самих обществ в каждую историческую эпоху.
 Модернизация, новые времена, новые вожди, новая идентичность. Фото автора |
Так уж получилось, что в XX веке США считались лидером демократии и образцом стандартов всегда: и тогда, когда четыре раза подряд избирали себе президента, и когда вели войну во Вьетнаме, и когда имели рестораны и школы «только для белых». Они были лидерами «свободного мира» и когда право избирать и быть избранным было лишь у белых мужчин старше 21 года. Женщины добились этого права в 1920-е годы, а негры – в 1960-е. Только в 1971 году возрастной избирательный ценз был снижен с 21 года до 18 лет.
Но что-то здоровое есть в институциональной и политической матрице США, позволяющее им на основе «вечных ценностей» преодолевать слабости и перекосы практики, осознавать себя ответственными за чистоту базовых представлений о справедливости и демократии.
На основе борьбы за гражданские права цветных и негров выковывались новые стандарты терпимости и открытости. Эта выстраданность американцами своих идеалов, ценностей и стандартов делает их нерушимой основой массовых убеждений – фактически нормой для большинства. В этом случае демократические процедуры лишь фиксируют волю народа, большинства, как главный мотив и цель проводимой политики. Политики современного государства.
Американцы убеждены в этих стандартах и хотят, чтобы они немедленно стали базовыми в тех обществах, которые не прошли дорогой борьбы и рефлексий свой путь к этим ценностям. В этих странах адептами демократических идей становятся представители просвещенного меньшинства. Они хотят реформ, гуманизма, уважения прав «и белых и черных», «и своих и чужих», а большинство, консервативное и косное, их не понимает. И не любит. И голосует против. И тогда просвещенному меньшинству не нравится демократия как процедура формирования властных структур в целом и правительства в частности. Откуда-то сразу появляются сторонники «просвещенной диктатуры». После этого уже ничего нельзя понять в вопросах о стандартах и критериях демократии. Говорят о двойных стандартах, истинных правах человека (это – социально-экономические права), пятой колонне, агентах влияния и проч.
А большинство начинает требовать «твердой руки», но не для насаждения свободы и демократии. «Твердая рука» нужна лишь для хлеба и масла. Ну и чтобы демократов погонять.
В современном государстве хотят жить все. В этом вопросе наблюдается редкое единство. И, вполне возможно, на стандарты демократии лучше посмотреть с точки зрения идентичности России как современного государства.
 Новости из Сколкова все чаще формируют контент информационного трафика российских СМИ. Фото автора |
Идентичность – одна из важнейших комплексных характеристик страны. Идентичность определяется нормами и стандартами, писаными и неписаными законами, сложившимися практиками, традициями, моральными императивами эпохи. Ее контекстом. Контекст современной эпохи – интеграция России в международные сообщества современных западных держав. G8, G20, ОБСЕ, МВФ, Всемирный банк, ВТО, ОЭСР. Иными словами, мы хотим быть членами всех престижных клубов стран, которые прошли в своей эволюции намного больше стадий в ходе буржуазно-демократического развития, чем Россия. Погружение российской экономики и политики в мировой современный контекст предполагает постепенное перенесение на национальную почву основных международных принципов и стандартов, в том числе и демократических. Потому что различные международные конвенции обязывают страны-подписанты применять все выработанные на Западе процедуры прозрачности и антибюрократического контроля на месте. Для того чтобы во время саммитов тебя не считали отщепенцем. А всем лидерам почему-то нравится имидж прогрессивных, современных, все понимающих политиков. Такой контекст определяет совершенно новые стандарты и нормы.
При этом развитые страны, рыночные демократии, современные государства (это все синонимы), будучи предельно прагматичными и заточенными на эффективность, реально исповедуют демократию не только как ценность и практику, но и как инструмент формирования и смены элит для повышения эффективности управления. Практика показывает, что повышение качества управления почти напрямую зависит от конкуренции. Нужно менять кадры, и новые люди будут генерировать новые идеи и подходы к решению стоящих перед обществом проблем.
И.В.Сталин также считал, что смена элит – эффективный способ повышения результативности менеджмента. Но менял он элиту не в ходе конкурентных выборов, а с помощью репрессий. Через три итерации чисток выяснилось, что на ключевые позиции стали назначаться люди «пожиже», компетенцией пониже. Да и в ходе естественного отбора развились характеры бюрократической исполнительности, с классовой ненавистью к инициативным инноваторам.
Есть еще брежневский метод работы с элитами. Без демократии и репрессий. Но с застоем.
Доказанная способность Запада двигаться вперед в трансформации производственного аппарата на основе внедрения нововведений и роста производительности выявила еще одно преимущество демократического метода смены элит. Этот подход сохраняет для общества компетенцию ушедших с госслужбы специалистов. Из властных коридоров они перемещаются в структуры консалтинговые и деловые. Так формируется национальный слой компетентности. Ротация в нем происходит при каждой смене власти. Из-за того, что авторитетные бывшие руководители спокойно работают в неправительственных структурах, они придают, в том числе и через законодательные инициативы, совсем другой вес неправительственным организациям (НПО). НПО, таким образом, становятся важными и уважаемыми институтами не только гражданского общества, но и всего механизма принятия решений. Самым характерным в этом смысле является структура таких советов, фондов, институтов и центров, расположенных в столице США – Вашингтоне. Сегодня беседуешь с экспертом из Карнеги, а завтра он – замминистра энергетики, например.
Так что товарищ Сталин, зачищая предыдущую элиту под ноль, не просто уничтожал национальный слой компетентности, но воспроизводил своего рода стандарт, норму, традицию: без официальной должности человек почти полностью утрачивает свою потребительскую стоимость для общества. Вот и сидят люди по 18 лет на должностях, боясь отставки и небытия.
Идентичность современной России, безусловно, нуждается в пересмотре статуса людей, оппозиционных нынешней власти. Непрактично утончать слой компетентных людей, способных приносить пользу и повышать качество и уровень обоснованности принимаемых в стране решений.
Включенность мнения этих людей – гарантия того, что принятые решения не будут немедленно отменены при смене власти. Это важно, так как огромное число проблем решается не за один электоральный цикл.
В заключение хочется отметить, что вопрос о стандартах и критериях демократии важен прежде всего для нас самих. Чужой опыт всегда ограниченно годен, так как рожден в других условиях. И почти всегда качественно иных.
Я же убежден, что самые современные стандарты демократии нужны нам для обретения новой идентичности. Без чего нельзя будет модернизировать нашу жизнь.
Вся модернизационная риторика Дмитрия Медведева, по моему глубокому убеждению, это попытка начать формирование новой российской идентичности. Это попытка для начала изменить контент информационного трафика из России. Чтобы новости из России шли не об олигархах, не о чекистах, не о сырьевых баронах, не об убийствах, не о нищих.
На прошлой неделе все информационные агентства писали об Арнольде Шварценеггере, о бизнесменах-инноваторах, Сколкове и об 1 млрд. долл. будущих умных инвестиций в Россию. Впервые в новейшей истории ключевыми словами в новостных потоках из Москвы были термины: «венчурный», «инновационный», «креативный», «Сколково».
В эти же дни Михаил Прохоров на один день привез в Москву звезд НБА из «Нью Джерси Нетс» на открытие модного бутика. Это событие осталось почти незамеченным российскими и мировыми СМИ на фоне визита делегации из Калифорнии. Пару лет назад в нашей гламурно-глянцевой столице такое было бы невозможно.
И вот уже всем становится очевидно, что с новой идентичностью России как-то не вяжется разгон радикалов на Триумфальной площади в предстоящее 31 октября с отовариванием их дубинами. И всего пара партий в Мосгордуме вроде как нерепрезентативна для сверхобразованной столицы. И монополистические тенденции в монументальном искусстве не созвучны времени. И коррупция, коррупция┘
Иными словами, новый контекст модернизации России уже предопределяет новые нормы и представления о стандартах. В том числе и в области демократии.
«НГ-EL» 
