Наталья Нарочницкая Универсальность применения нравственных норм, так же международно-правовых, не должна быть обусловлена только тем, что то или иное государство заслуживает применения, или оно не доросло, и его надо насильственно к этому принудить. Глава первая Устава ООН. Вы знаете, что там не провозглашается в качестве цели и в качестве принципа движение мира к какому-либо единому образцу, скажем, к демократии. Там утверждается суверенное равенство всех участников международного общения, а это означает, что абсолютно суверенно равны и равночестны перед лицом международного права государства секулярно-либеральные типа западного государства, государства религиозные, принадлежащие другим государствам, будь то исламское или индуистское, или православно-христианское. И между ними нет отношения высшего к низшему, и ни одно из них нельзя назвать прогрессивным или отсталым. Это к вопросу о нынешних интерпретациях политических действий, в которых нарушение международного права, гуманитарные интервенции, свержение законных режимов в других странах мотивируются и обосновываются высшими морализаторскими целями. Поэтому у нас кризис, безусловно, интерпретации международного права.
Пора нам вспомнить, что философия права изначально во всех цивилизациях зижделась на интуитивном понятии тождества греха и преступления. Прежде чем определять меру вины и меру наказания, надо считать поступок правонарушением, плохим. Откуда человек получал представление о грехе или добродетели? Из истинного или воображаемого откровения. Поэтому мир и создал разные философии права, разные философские фундаменты. Каждая цивилизация создала свою этику взаимоотношений между человеком и человеком, между мужчиной и женщиной, между родителями и детьми, между человеком и властью. И поэтому всегда международное право настолько обобщало нормы и превращало в норму, скажем, какой-то обычай поведения на международной арене, когда это становилось приемлемым и не затрагивало внутренних систем государства. Сейчас мы видим совершенно иное: почти троцкистский зуд приведения мира к единому образцу.
Действительно, в Уставе ООН впервые зафиксировано некое требование государством уважать права собственных граждан для того, чтобы быть достойным и полноправным партнером в отношениях. Но Устав ООН не дает конкретной интерпретации, конкретных критериев, уважая различия цивилизаций. Сейчас, если мы ставим во главу угла правозащитный аспект человека, мы должны идти в направлении честной разработки единых, обоснованных, всем приемлемых стандартов, которые бы выполнялись универсально и без двойных стандартов.
Поэтому государство, суверенитет, права человека, либеральные ценности – это очень важно для современного человека. Давайте работать в направлении того, чтобы выработать взаимоприемлемые новые критерии интерпретации, которые войдут тогда в учебники международного права и хотя бы не будет фарисейства в этом отношении. Ведь суверенитет со времен отцов-основателей современного международного права, Вольфа, с Вестфальского мира – это основа международного права – суверенность государств-наций. Суверенитет – это не качество государства, которое оно обретает, постепенно приобщаясь к каким-то ценностям. Это признак, по которому мы отличаем государство от других публично-правовых союзов.
Дарья Гармоненко 