Вадим Медведев: "Становление демократии было неизбежно"

Вадим Медведев: "Расхождения Рыжкова и Горбачева касались сущности экономической реформы".
Фото РИА Новости

Сначала в редакцию пришло письмо. Идеолог горбачевских реформ Вадим Андреевич Медведев прислал реплику на интервью Николая Ивановича Рыжкова «Инициативам Горбачева предшествовала огромная работа» («НГ-политика» от 20.04.10). Автор реплики счел необходимым отметить те места в интервью, которые, на его взгляд, расходятся с реальной ситуацией того времени. «НГ-политика» решила опубликовать эти замечания Медведева, однако в телефоном интервью с Вадимом Андреевичем мы попросили его расширить рамки его комментариев, касающихся перестройки. Итак, сначала реплика. Потом – интервью.

Действительно перестройке предшествовала большая работа в руководстве ЦК партии по подготовке экономической реформы.

К тому, что рассказал об этом Рыжков, могу добавить, что уже при Черненко в конце 1984 года Горбачевым и Рыжковым была предпринята попытка реализовать идею проведения Пленума ЦК по проблемам ускорения научно-технического прогресса, возникшую, но так и не реализованную при Брежневе. Команда, высаженная для этой цели в Серебряном Бору, подготовила текст доклада и проект постановления Пленума. Но когда все, казалось, было готово, к нам приехал Рыжков и объявил, что решено такой Пленум не проводить, чтобы «не расстреливать» материалы, которые могут понадобиться для предстоящего съезда партии.

Вместе с тем всю эту аналитическую работу, проделанную до перестройки, нет оснований изображать «предшествующей инициативам Горбачева», как это подчеркнуто в интервью. Ведь она координировалась именно им. Теперь о перестройке и месте в ней экономической реформы. Позиция Рыжкова, изложенная в интервью, мягко говоря, вызывает недоумение.

Глава правительства перестроечного времени считает «главной ошибкой» то, что «не закончив экономические, мы начали одновременно заниматься политическими делами».

Это, по его мнению, было «началом нашего конца». Он даже намекает, что существовал чуть ли не заговор со стороны людей, которые, по его словам, «прекрасно понимали, чем это все кончится» и которые «подталкивали Горбачева на этот шаг».

Но уже тогда всем нам стало совершенно ясно, что экономическая реформа современного типа невозможна без демократических перемен в политической системе. Кстати, об этом говорил пример послевоенного развития Японии и Южной Кореи, на которые ссылается Рыжков, да и наш собственный горький опыт, в том числе касающийся косыгинской реформы.

При этом трактовка политической реформы, намеченной ХIХ партконференцией, дается Рыжковым в интервью совершенно произвольно и по существу неправильно, сводится к «подчинению Советам исполнительной и судебной властей». Главная же ее суть состояла в выведении всех трех ветвей власти, в том числе исполнительной, из-под прямого диктата партии, в демократизации управления обществом во всех сферах и на всех уровнях.

Расхождения Рыжкова с Горбачевым касались тогда не столько взаимосвязи политической и экономической реформ, сколько сущности последней. В интервью Рыжков об этом упоминает лишь вскользь и глухо. «После 87-го года я видел, – замечает он, – что мы по экономике не туда заворачиваем». Наверное, здесь имеется в виду июньский Пленум ЦК 1987 года, на котором была принята концепция радикальной экономической реформы.

В процессе ее подготовки, в которой мне привелось принять самое активное участие, выявились два различных подхода к ней. Один состоял лишь в корректировке существующей системы при сохранении основных принципов и рычагов планово-централизованного управления экономикой. Другой – ее коренное изменение путем превращения предприятий и объединений в реальных товаропроизводителей, приобретающих средства производства и реализующих свою продукцию по договорным ценам, складывающимся на рынке. Первый подход отстаивали представители правительства и его глава, второй – ученые-экономисты, которых поддерживал Горбачев.

После острых дискуссий в Волынском, где шла работа по подготовке Пленума ЦК, и на Политбюро была принята за основу вторая позиция с некоторыми оговорками, касающимися последовательности и сроков реализации соответствующих мер. Экономическая реформа приобрела в целом достаточно радикальный характер. Она поворачивала экономику «туда», куда требовала жизнь, интересы повышения ее эффективности.

К сожалению, в интервью Рыжкова не нашлось места для ответа на вопрос: почему реформа 1987 года не была практически осуществлена? И прежде всего почему не были выполнены решения по реформе цен и ценообразования, по замене материально-технического снабжения оптовой торговлей средствами производства и т.д.? Не потому ли, что Рыжков с самого начала был против радикальной экономической реформы?

Вызывает удивление и его ответ на последний вопрос интервью: считает ли он себя человеком перестройки? Ответ таков: «...В 85–87-м годах я считал себя соучастником этих преобразований. И считал, что это большая честь для меня, и что это нужно для страны. Но видел, точнее, был со многим не согласен. Надо было сначала создать систему, а потом уже переходить со старых рельсов на новые. Но для этого ничего не было подготовлено».

О создании какой «системы» здесь идет речь? О реальной общественной системе или ее теоретической модели? Но выстраивание модели и тем более практическое ее осуществление невозможны без учета неразрывного, органического единства общественно-политического и социально-экономического компонентов.

Не обойден в интервью и вопрос об антиалкогольной кампании. Со своей стороны могу подтвердить, что Рыжков, особенно после того, как стал руководителем правительства, активно выступал против нагнетания этой кампании, в чем преуспели Лигачев и Соломенцев. Мотив был один – не допустить резкого сокращения доходов госбюджета.

На утверждение о том, что Горбачев не хотел заниматься антиалкогольной кампанией, что «ему это подсунули», Рыжков отвечает так: «Все Горбачев знал, пусть «дурачка не валяет». Ошибся, пусть так и скажет». Не хочу вдаваться в оценку этичности этого высказывания. Что же касается его смысла, то могу отослать читателя, да и самого Рыжкова, к тому, что говорит по этому поводу сам Горбачев в своей книге «Жизнь и реформы». В первом томе ее специально выделен раздел «Антиалкогольная кампания», в котором содержится признание автором собственной «большой доли вины» за нее и дается обстоятельный и самокритичный анализ этой страницы истории.

Так кто же «валяет дурачка»?