Александр Коновалов Итак, страна больше месяца прожила с новым президентом. Позади инаугурация, военный парад, основные назначения в правительстве и администрации президента. Можно немного перевести дух, оглядеться и попытаться осмыслить, что происходит со страной и чего стоит ожидать в ближайшем будущем.
Инаугурационная зачистка
Процедура инаугурации уже многократно описана в прессе и показана «граду и миру» с помощью 69 телекамер, летевших на вертолетах, передвигавшихся на плечах операторов и по тросам, натянутым на кремлевские стены. Не пытаясь добавить чего-то принципиально нового, отметим несколько важных деталей. Во-первых, на лице Владимира Путина не было написано счастья по поводу избавления от тяжелой государственной ноши. На «дембель» с таким лицом не уходят. Это было лицо человека, пережившего очень тяжелую утрату и с утратой этой не смирившегося. На лице преемника, напротив, иногда проступала улыбка плохо скрываемого торжества.
Но самое главное впечатление от инаугурации все-таки связано не с выражением лиц ее главных героев. Это впечатление начало формироваться с началом трансляции проезда к Кремлю двух кортежей, в каждом из которых был «Мерседес-«пульман», микроавтобусы охраны и мотоциклисты почетного эскорта. Впечатление особенно усиливалось, когда их движение фиксировалось камерами с птичьего полета. Вокруг кортежей был вымерший город. Наверное, так должен выглядеть город, который выкосила чума. То есть по всему пути не было ни одного живого человека, приветствующего избранного или уходящего президента. А какова же тогда цена запредельным рейтингам того и другого? Где же сторонники, с которыми хочется вместе отпраздновать победу? Неужели никто не захотел просто поглазеть, как уходящий и новый президент въезжают в Кремль? Нет, такие люди, безусловно, были. Просто по маршруту движения кортежей город был полностью зачищен.
Электорат выполнил свою миссию, и потребность в нем отпала. До следующих выборов. Невольно сравниваешь наше действо с инаугурацией американского президента. После принятия присяги на Капитолийском холме президент с супругой направляются в Белый дом. Обычно они преодолевают эту милю пешком, а президентский лимузин тихо катится за идущей парой. По обе стороны пути их приветствует многотысячная толпа приглашенных. Потом всю ночь в Вашингтоне идут инаугурационные балы. Больше десятка из них посещает президентская чета. Президент благодарит тех, кто помогал ему в долгом избирательном марафоне. Конечно, все это прибавляет забот службе охраны. Но ничего, справляются. Это и создает чувство единой нации, избравшей своего лидера.
А у нас для чувства единения собрали три зала очень специальной публики в Кремлевском дворце. В общем, процедура инаугурации по своей стилистике и эстетике лишний раз подтвердила – власть в России это что-то очень отдельное от людей. Справедливости ради следует сказать, что свою первую инаугурационную речь, произнесенную после принятия присяги, президент Медведев начал с обязательства «уважать и охранять права и свободы человека┘ высшую ценность в нашем обществе». Первые слова в первом официальном выступлении президента – это, конечно, сигнал. Осталось понять, насколько он серьезен и кому прежде всего адресован.
Для кого старались
Инаугурационных балов у нас в стране не проводилось, зато дата инаугурации удачно совпала с праздником Победы, что дало возможность провести в Москве на Красной площади военный парад, который по совместительству можно считать инаугурационным. В целом парад оставил странное впечатление. Его можно сравнить с попыткой престарелой модели с помощью толстого слоя грима прикрыть разрушительные следы времени и вновь продефилировать по подиуму в расчете на то, что «издали сойдет». Но «сойти» может для дилетантов, а не для специалистов.
А специалисты прекрасно понимают: практически все, что проехало по Красной площади и пролетело над ней, было разработано и принято на вооружение до 2000 года, и все это – советские заделы. Танк Т-90 еще можно считать относительно современной техникой, но в 1992–1999 годах армия получила 120 таких машин, с 2000 по 2005 год только 17, а после 2005-го еще 30. Как считает главком Сухопутных войск Алексей Маслов, количество современных машин в танковом парке России составляет около 4%. О каком возрождении военной мощи России можно говорить, если стратегический бомбардировщик Ту-160 был разработан в конце 60-х годов, а Ту-95 впервые поднялся в воздух в 1952 году? На его гражданской модификации, самолете Ту-114, еще Хрущев на Кубу летал. Вообще все самолеты, участвовавшие в параде, разрабатывались в конце 60-х – начале 70-х годов. Единственный «новый» самолет – Су-34 – начал проектироваться в середине 80-х годов. И хотя считается, что его производят серийно, в ВВС едва ли найдется пара таких машин.
Не менее грустную историю можно рассказать и о ракетных комплексах, провезенных по Красной площади. Но главное не это. Любой технический комплекс, будь то танк, самолет или ракета, становится в современных условиях эффективной системой оружия только в том случае, если он интегрирован в единое информационное пространство сетецентрической операции. А с этим у Российской армии просто беда. Если разобрать российскую ракету, то окажется, что не менее 40% электронных комплектующих закуплены в Польше, на Тайване, в Индонезии и других не менее экзотических местах. Тогда закономерен вопрос: что и кому российское руководство хотело продемонстрировать этим парадом?
Наивно было бы предполагать, что западных военных специалистов охватит ужас от лязганья танковых гусениц и рева авиационных моторов. Скорее наоборот, увиденное только убедит их в весьма ограниченных возможностях современных российских Вооруженных сил. Парад подтвердил еще один прискорбный факт: президент Путин оставил президенту Медведеву нерешенной самую главную военную проблему. У России по-прежнему армия «не от той страны». Механизм, собранный из обломков советской военной машины, никак не способен обеспечить военную безопасность России. Но для чего нужно было все это публично демонстрировать?
Осмысление двух самых знаковых событий начала президентства Дмитрия Медведева – инаугурации и последовавшего за ней военного парада – позволяют предположить, что инаугурационная речь была адресована прежде всего внешнему миру, а военный парад предназначался исключительно для внутреннего потребления. Слова о свободе и правах человека необходимы новому президенту в первую очередь для решения одной из важнейших задач – завершения интеграции российской элиты в западное сообщество и ее полной там легализации. На Западе так ждут из России признаков «оттепели». Так почему же не поддержать эти надежды?
Попросили не беспокоиться
Обо всех назначениях и переездах из Кремля в Белый дом и о новичках в Кремле уже, кажется, все сказано. Поэтому мы упомянем только те факты, которые позволяют говорить о некоторых тенденциях, проявившихся при формировании правительства и администрации. Начнем с того, что сторонников формирования партийного правительства «попросили не беспокоиться». Никакого участия в формировании кабинета министров и администрации «Единая Россия» не принимала. В самом деле, Сергей Шойгу был в составе правительства, когда «Единой России» еще и в природе не существовало. Пара других министров-единороссов тоже не могут считаться партийными активистами.
В общем, «Единая Россия», уже готовившая списки партийных кандидатов на посты в исполнительной власти, в качестве благодарности получила всего лишь пост председателя комитета по делам молодежи для лидера движения «Наши» Василия Якеменко. За время пребывания на руководящем посту Якеменко успел отметиться только одним интересным предложением по решению демографической проблемы. Суть его рекомендации, почерпнутая из личного опыта, сводилась к следующему: жить надо тесно, грязно и не сытно, тогда и детей будет много.
В новом составе правительства комитета по делам молодежи уже не существует. Его влили в качестве управления в комитет по делам спорта. Так что Якеменко больше ничем и не руководит. Вообще складывается впечатление, что прокремлевские молодежные движения без излишнего шума «сливают». «Ликующая гопота» больше никому не нужна. Да и стоит она недешево. Это ведь не только лагеря на Селигере и скромная компенсация за участие в массовых акциях. А кто оценит, во что нам обошлись безобразия «молодых патриотов», скажем, у эстонского посольства? «Наши» поорали и разошлись, а Эстония теперь (может быть случайно), отказывает России в праве прокладывать трубу газопровода «Северный поток» (любимое дитя президента Путина и канцлера Шрёдера) по дну Балтийского моря в своей экономической зоне.
Знаковые изменения произошли и в Совете безопасности. Что касается его постоянных членов, которым положено членство в совете в силу занимаемой должности, то здесь изменения рутинные. Кто вновь пришел на высокие государственные должности, получил членство в совете как добавку к новому административному статусу. Главная неожиданность связана с тем, что в Совет безопасности не вошел вице-премьер Сергей Иванов. Он много лет входил в Совбез по должности либо как его секретарь, либо как министр обороны, либо как первый вице-премьер. А теперь он всего лишь один из пяти заместителей председателя правительства, и по бюрократическим канонам в СБ не входит. А вот Виктор Иванов, ставший главой Госнаркоконтроля, в Совет безопасности введен. Хотя его предшественник на этой должности Виктор Черкесов такой чести удостоен не был. Значит, кому-то понадобилось, чтобы в этом совещательном, но президентском органе были сторонники жесткой линии, которые могли бы в случае необходимости предостеречь молодого президента от излишнего либерализма.
Другой вывод, следующий из событий, происходящих внутри правительства и администрации президента, состоит в том, что административная реформа Дмитрия Козака, означавшая переход на трехуровневую систему управления (министерства, федеральные службы, агентства), признана полностью провалившейся и при формировании нынешнего правительства от нее отказались. Вообще принципы, по которым формировался новый кабинет, формальной логике не поддаются. Кандидаты подбирались не по партийной принадлежности и не по профессиональным качествам, а по возможности выполнять очень сложные ролевые функции в борьбе как внутри кланов и группировок, так и между ними. Вряд ли можно объяснить, почему, пожалуй, наиболее эффективный отраслевой руководитель, министр связи Леонид Рейман переведен в советники президента. Ведь за время его руководства рынок связи и информационных технологий в России вырос в десять раз. Теперь министром стал шеф протокола президента Путина Игорь Щеголев. Говорят, бывший министр связи заботился не только о развитии отрасли, которой руководил, но и о собственном бизнесе. И теперь он очень даже не бедный человек. Так по этому признаку можно едва ли не все правительство отправить в отставку.
Лишь некоторые отставки в правительстве можно назвать предсказуемыми. Да и то, это касается фигур, ушедших из правительства, а не тех, кто пришел им на смену. В частности, бывший министр юстиции Владимир Устинов так много и часто говорил в своих выступлениях о духовности и нравственности, что, кажется, сам предопределил свою замену. Его кресло занял учившийся в Санкт-Петербургской духовной академии полпред президента Александр Коновалов. Практически никто не сомневался, что в новом правительстве не будет министра культуры Александра Соколова, но никто не предполагал, что его место займет российский посол во Франции Александр Авдеев.
Премьерские «столбы» в политике
Можно до бесконечности анализировать эти перестановки политических фигур, подчиненные либо никому не известному «плану Путина», либо планам тех, кто по тем или иным причинам противится его реализации. Однако это занятие вряд ли продуктивно. Отметим то, что уже очевидно и не оспаривается. Впервые после 2000 года в России сформировано не техническое, а политическое правительство. И новый премьер, не торопясь, но очень настойчиво столбит за собой участок за участком в политическом пространстве. Напомним некоторые из шагов Владимира Путина в его новом качестве.
Для начала премьер-министр освобождается от 500 рутинных хозяйственных функций, которые передаются на уровень министерств. Затем губернаторы обязываются предоставлять отчеты о своей работе в аппарат правительства, а не в администрацию президента, как было раньше. В последний день мая посол России в США Юрий Ушаков назначается заместителем руководителя аппарата правительства. Это означает, что у Путина появится свой миниатюрный МИД с прямым выходом на американское руководство. Думается, это не вызовет восторга у Сергея Лаврова, особенно учитывая, что его отношения с Ушаковым не очень теплые. У кого-то возникнет вопрос, а как же Конституция, согласно которой внешняя политика – безусловная прерогатива президента.
Так, слава богу, нашу Конституцию надо уметь читать. Там сказано, что правительство обеспечивает проведение внешней политики, идеи и принципы которой формулируются президентом. А для совсем непонятливых российский премьер-министр во время визита во Францию пояснил, что он не только глава правительства, но еще и лидер партии, которая контролирует конституционное большинство в парламенте. Так что вполне может обсуждать внешнеполитические проблемы не только по поручению президента, но и по собственной инициативе. Вот тогда-то и стало понятно, для чего Путину нужно лидерство в этой достаточно бессмысленной организации.
В первые дни июня Владимир Путин на заседании президиума правительства поручил создать в рамках кабинета специальную комиссию по допуску иностранных инвесторов в стратегические сферы российской экономики. Очевидно, что руководить ее работой будет сам премьер. Значит, в его руках появится еще один мощный инструмент влияния на внешнюю политику. Ведь для крупных инвесторов, интересующихся вложениями в российскую экономику, он автоматически становится самым главным человеком.
Ну а что же молодой президент, так и удовлетворится ролью статиста в этой политической схватке? Похоже, что нет. Сейчас Дмитрий Медведев оказался перед очень тяжелой дилеммой. Еще на форуме в Красноярске он выдвинул модернизационную программу «четырех «И» (институты, инновации, инвестиции, инфраструктура). С одной стороны, Медведев профессиональный юрист и не может не понимать, что последние восемь лет институты в России методично сворачивались, и для осуществления своей программы ему необходимо эту тенденцию ломать. Но это будет означать и ломку той системы, которая Медведева породила, а он не похож на политического самоубийцу.
Для начала президент решил сосредоточиться на одной из главных проблем России – коррупции. Был создан Антикоррупционный совет, который президент и возглавил. Основные направления его работы: обеспечение независимости судей, корректировка законов, обладающих повышенной коррупционностью, и защита бизнеса от административного произвола. Задачи избраны благородные, и можно было бы пожелать президенту России всяческих успехов на этом нелегком пути. Нелишне было бы напомнить, что в 2004 году президент Путин уже поручал принять экстренные меры по борьбе с коррупцией. С тех пор по уровню коррупции Россия съехала с 90-го на 143-е место.
Дарья Гармоненко