Где живут стихи?

Я не нарушу тишины… Фото Евгения Лесина

По-моему, была такая детская книжка «Где живут ремесла?»

А мне бы хотелось спросить, где живут стихи, когда их никто не читает. В книгах? Но вот лежат на полках книги. Пылятся. Или не пылятся, если есть кому вытирать пыль в доме. А есть ли кому эти книги читать? Может быть, их уже и читали когда-то, и нужен какой-то особый повод, чтобы читать их снова. Часто ли такой повод случается? Скорее всего крайне редко. И что в таком случае происходит со стихами? Лежат под книжной обложкой и молчат. Мне почему-то приходит на ум слово «погребенные». Они погребены.

А ведь стихи живее всех прочих текстов. Самое живое из всего, что состоит из слов, это стихи. Они появляются откуда ни возьмись и... А вот как закончить фразу, я не знаю. Они появляются, звучат, кого-то трогают, если очень повезет, проникают в чью-то душу, а потом... А потом не знаю. Есть люди, которые помнят наизусть уйму стихов и всегда готовы их читать, но много ли тех, кто готов их слушать? И часто ли бывает ситуация, где чтение стихов уместно? И что же тогда? Тогда стихи лежат мертвым грузом? Но стихам противопоказано слово «мертвый». А душа – она не резиновая. В ней живут лишь самые-самые, те счастливчики, которые почему-то в ней задержались – не потому что лучше всех прочих, а потому что так карты легли.

Вот затеяла разговор, который меня очень волнует, и сама не знаю, к какому выводу хочу прийти. Догадываюсь, что к печальному. Если на это смотреть с моей колокольни, с колокольни человека, пишущего стихи, то стихосложение – дело радостное, счастливое, но абсолютно безнадежное. Пишешь, полыхаешь, впадаешь в какое-то наркотическое опьянение, а написал – и что? Мир не рухнул, жизнь как шла, так и идет. Не странно ли? О дальнейшем и говорить не стоит. В ближайшем будущем стихи могут появиться в печати в виртуальном или бумажном виде, у кого-то вызвать душевный отклик, еще раз при случае прозвучать, могут стать книжкой, а дальше... смотри выше.

Но почему именно стихи? А что бывает с музыкой, которую не исполняют? С картинами, которые никто не видит? С именем, которое всеми забыто? С человеком, которого списали при жизни? Как сделать так, чтобы все жило не изредка, а всегда? А главное, чтоб не исчезло навеки? Боюсь, что это невозможно. Если вернуться к стихам, то самое большее, на что можно рассчитывать, – это что чья-то память сохранила если не стихотворение целиком, то хотя бы несколько строк. Вот моя память и этого не может. Зато я хорошо помню полюбившуюся интонацию, и она то и дело во мне возникает, становясь жизненным фоном. И это уже немало.

Помню, что я долгое время носилась со строчкой: «Уходя, оставьте свет». Все пыталась найти автора, втайне надеясь, что автора нет и окажется, что я сама ее сочинила. Но автор нашелся. Это давно забытый поэт Петр Вегин. Все остальные строчки этого стихотворения гораздо слабее этой.

Какой же вывод? Да никакого. Все весьма грустно. Стихи живут только в ком-то. Во мне, например, всегда живут какие-то беспризорные строки, которые я иногда, к месту, не к месту, произношу вслух: «Ничего не поделаешь – вечность. Ничего не поделаешь – дух»; «Я так устал, как раб или собака...»; и конечно же: «О, матерь смерть, сними с меня усталость...»; «Нет сил никаких улыбаться/ Как прежде с тобой говорить...»; «Она еще не родилась./ Она и музыка и слово...»; «Как сорок лет тому назад,/ Сердцебиение при звуке...»

Да еще много таких обрывков. Но любимых, незабываемых. А значит, живых. Но как это мало, капля в стихотворном море.

Все весьма грустно – повторю я. Но и весело. Ведь писать – счастье. Значит, кто и что бы ни писал (стихи, музыку, картину) – счастлив. Не понимаю людей, которые употребляют для этих занятий тяжелое слово «работа». «Подумаешь, тоже работа – беспечное это житье/ Подслушать у музыки что-то/ И выдать потом за свое». Эти ахматовские строки тоже из всегда во мне живущих. Пишу, не заглядывая в сборники, так как пишу о стихах, которые не ищу в книгах. Поэтому знаки препинания расставляю произвольно.

Начала за упокой, но вышла мини-ода к радости. А что же еще остается? Ведь говорят, что радость продлевает жизнь. Пусть продлевает.

И вдруг, спустя дни, я поняла, что еще можно сказать на эту тему. Вот я читаю стихи, вот я живу ими какое-то время, даже держу возле себя стихотворный сборник, а потом волнение улеглось, сборник встал на полку, с трудом втиснувшись между другими читаными-перечитаными. Стихи постепенно забылись. А в моем случае они забываются прочно, так как моя память – решето. Так есть ли разница между теми, кто стихов не читал, и теми, кто читал и забыл? A world of difference, как говорят англичане. Не это ли и есть ответ на вопрос, где живут стихи? Они вошли в мою плоть и кровь, они впитались, они стали частью меня. Я уже немного не та, какой была до встречи с ними. Они живут во мне. Пусть не в букве, но в духе. Я не помню их, но я их знаю. И отсутствие их на кончике моего языка, совсем иное, чем отсутствие их в душе того, кто их сроду не читал. Вот это и есть жизнь стихов. Они не исчезли. Они затаились, чтоб в любой момент вернуться и даже с новой силой заявить о себе.

Вот лежал у меня когда-то прочитанный Денис Новиков. Прочитанный и подзабытый. А сегодня открыла и ахнула:

я не нарушу тишины

твой тихий мертвый час

пусть лучшие твои сыны

поспят в последний раз

спустись поэзия навей

цветные сны сынам

возьми повыше и левей

и попади по нам