0
2797
Газета Печатная версия

31.01.2019 00:01:00

Салон тети Любы Пироговой

Педучилище, автотехникум и поэт Владимир Васильев с улицы имени Пушкина

Тэги: поэзия, история, воспоминания, миасс, ссср, маяковский, есенин, рабочие


поэзия, история, воспоминания, миасс, ссср, маяковский, есенин, рабочие Сергей Каратов много лет спустя около того дома тети Любы. Фото из архива Сергея Каратова

Когда я был на вечере памяти Михаила Лаптева в библиотеке Миасса, Борис Фридлянский показал мне газету «Миасский рабочий», в которой была подборка стихов моего давнишнего товарища Владимира Васильева, с которым я познакомился, учась на первом курсе педучилища. Это была зима-весна 1962 года. Я жил на Пушкинской улице в доме 48 у тети Любы Пироговой. Со мной жили еще трое парней из автотехникума. С одним из них я еще не так давно разговаривал по телефону. Он разыскал меня в Интернете. Это был Гриша Бас. Гриша был родом из Украины. А еще двое братьев жили у Пироговой, эти приехали из Молдавии. Одного звали Валера, а старшего – Дмитрий. Гриша был худощавый блондин, а молдаване были брюнетами. Оба красавцы, девушки от них были в полном восторге. А к троим нашим парням приходили еще двое: Юра и Володя. Они тоже были студентами автотехникума. Случалось, что братья-молдаване приглашали и девушек. Все автотехникумские были старше меня. Они были технарями, а я технарь-любитель, сделал нечто вроде лампады под иконой в красном углу, присоединив к радиоточке лампочку от фонарика. Лампочка сияла неровным светом, зависящим от силы звука.

И вот, собравшись вечерком, на кухне, где топилась печка, парни гасили свет, и кто-нибудь начинал читать стихи. Особенно хорошо это получалось у Володи. Он нараспев читал стихи Маяковского, Есенина, Твардовского, Межирова. Иногда кто-то из парней приносил свежий журнал «Юность» и читал стихи новых авторов. Это обычно делал Юра.

Я проникся этой атмосферой поэтического «салона тети Любы Пироговой», а вскоре сам начал писать стихи. Самые первые опыты у меня пришлись на более ранние годы, но о них я ничего не могу сказать. А тут я стал просыпаться ночью, зажигать свечу у себя на полатях (спал под самым потолком кухни) и писать стихи. Володя Васильев был старше года на три. Я сразу попал под его обаяние, прислушивался к его советам. Остальные парни стихи не писали, а Володя иногда читал и что-то свое. Тетя Люба тоже умолкала и слушала внимательно, иногда вздыхая или утирая глаза кончиком платка. Голос Володи звучал в темноте, только на крашеном полу бегали блики от печного пламени.

Педучилище и автотехникум находились на разных концах улицы имени Пушкина, а дом тети Любы Пироговой находился посередине. Теперь старая часть города Миасс осталась заброшенной, поскольку учебные заведения перевели в центр города. Да и ряд производств закрыли. Лет десять назад мы с другом проезжали по старой части Миасса, сделали фотографии около дома тети Любы, около педучилища (ныне музей города). Осталось ощущение грусти от всей этой заброшенности.

С Володей Васильевым мы пересекались и позднее, когда я только начинал публиковать свои стихи в городской газете. Потом я надолго потерял его из виду. Но Борис Фридлянский мне и раньше напоминал о его публикациях в Миассе. Володя однажды сам отыскал меня и прислал свою подборку. Она где-то в архивах. Искать – это убить день или два… Поэтому стихи Володи Васильева хочу представить из последней опубликованной подборки. Вот, например, «Закат»:

Прорезав серость надоевших

            туч,

Поток фотонов вверх ушел

            фатально.

То солнце свой последний яркий

            луч

В глубины космоса послало

            вертикально.

 

Хоть не богат, зато и не

            рогат,

Я этот луч воспринял как

            подарок.

Подумалось, а вдруг и мой

            закат,

В отличие от жизни, будет

            ярок…

Или еще одно стихотворение, «Бабье лето»:

Пора, мой друг, давно пора,

Уходит время для ответа…

Стояла сильная жара,

В лесу царило бабье лето.

 

В венок берез, еще зеленый,

Вплеталась золотая грусть,

Попер нахальный и ядреный,

Хрустящий под ногою груздь.

 

Вспорхнула птичка из-под ног,

Трудов не ведая и денег,

Я из стихов плету венок,

А он напоминает веник.

Виднелось колкое жнивье,

Сквозь лес просвечивая

            слабо…

Ну что ж, я все-таки не баба,

И время это не мое.  

Не удержусь, приведу еще одно стихотворение. Оно называется «О собственной внешности»:

День наступал прозрачен,

            свеж и ярок,

Меня он побеждал и брал

            в полон,

И я отправился купить

            в подарок

Жене духи или одеколон.

 

У продавщицы попросил

            совета,

Она, поправив волос свой

            льняной,

Ответила, излив потоки

            света:

«Тебе же пить?

Имеется «Тройной!»

Ну, и еще одно:

Был Пушкин с юмором мужик,

Писал стихи и драмы,

А между делом он привык

Творить и эпиграммы.

Он отдавал свой редкий дар

Без страха и упрека,

За что российский государь

Ссылал его далеко…

И я пишу, строкой звеня,

Хоть из другого теста.

Все поголовно шлют меня

В одно и то же место.

Прожил Володя 56 лет. Роста он был среднего, с несколько удлиненным лицом. Лоб высокий, волосы темные, глаза карие, любил смотреть на собеседника как бы сбоку, слегка картавил в разговорной речи. Но стихи читал нараспев и без запинок. Борис Фридлянский, представляя его подборку в газете «Миасский рабочий», пишет о нем следующее:

«Владимир Николаевич Васильев родился летом 1943 года, ушел из жизни в апреле 1999-го. Почти всю жизнь он проработал на заводе «Миассэлектроаппарат» рабочим, после окончания вечернего факультета политехнического института – инженером, потом снова встал к станку. Вспоминаются уморительно-смешные новогодние стенгазеты, которые Васильев делал вместе с Вячеславом Соловьевым. Писать стихи Владимир начал давно, но в городское литобъединение пришел только в последние годы жизни. Раньше не решался».

Думаю, у читателей вполне сложится впечатление об этом физике, то есть инженере, пожелавшем стать лириком. Замечательный человек! Он сделал ставку на профессию, а лирику оставил в качестве хобби. С возрастом начал сознавать, что надо было сделать наоборот… У некоторых моих знакомых, поменявших приоритеты, такой путь оказался вполне удачным. Просто надо было проявить упорство. А с мастерством работы со словом у Володи было все в порядке!

Сами посудите:

Оставим ненужную робость.

Желанья свои не таи.

Я в осень бросался, как

            в пропасть,

Как будто в объятья твои.

В предзимье вхожу невеселый,

Но внутренне собран и чист.

На ветке качается голой

Последний оставшийся

            лист.


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


ИИ способен лишить работы восемь миллионов британцев

ИИ способен лишить работы восемь миллионов британцев

Данила Моисеев

Ученые призвали правительство и бизнес отнестись к рискам внедрения новых технологий осознанно

0
743
Павел Бажов сочинил в одиночку целую мифологию

Павел Бажов сочинил в одиночку целую мифологию

Юрий Юдин

85 лет тому назад отдельным сборником вышла книга «Малахитовая шкатулка»

0
1651
Стихотворец и статс-секретарь

Стихотворец и статс-секретарь

Виктор Леонидов

Сергей Некрасов не только воссоздал образ и труды Гавриила Державина, но и реконструировал сам дух литературы того времени

0
581
Хочу истлеть в земле родимой…

Хочу истлеть в земле родимой…

Виктор Леонидов

Русский поэт, павший в 1944 году недалеко от Белграда, герой Сербии Алексей Дураков

0
800

Другие новости