ИСПОДЛОБЬЯ Перегрызть горло большевику

Общий ход истории Гражданской войны в России достаточно хорошо известен. Но остается предметом горячих споров вопрос о причинах победы большевиков и поражения белых. Что стало тем роковым «большим батальоном» (Наполеон), давшим возможность одержать верх именно красным: броские лозунги пропаганды, или жесткий террор, или, может быть, вовремя проведенный переход от добровольческого комплектования армии к мобилизационному? Автор склоняется к последней причине как к главной.

Есть и другие вопросы – пусть не столь глобальные, а касающиеся отдельных военных кампаний или судеб конкретных участников, но не менее важные для общего понимания трагедии минувшей эпохи. Хотя нередко частное и общее переплетается, и решения той или иной личности определяют последующее развитие событий.

Что произошло бы, прояви полковник Павел Бермондт-Авалов независимость по отношению к своим немецким «спонсорам» и не на словах, а на деле подчинись командующему Северо-Западной армии генералу Юденичу? Да, большую часть отряда Бермондта составляли немцы, но даже входившие в него 10 тыс. белых солдат и офицеров могли не только увеличить почти на треть армию Юденича, но и дать возможность генералу, умевшему еще со времен Русско-японской войны воевать не числом, а умением, войти в Петроград.

Правда, не все вопросы глобальные.

Например, проблема выживания дореволюционных элит на контролируемых большевиками территориях. Княгиня София Волконская подробно пишет не только о последствиях красного террора, но и о культуре повседневности Гражданской войны. А она сочетала деградацию (наркомания среди врачей, описанная также в «Морфии» у Михаила Булгакова) и парадоксальное стремление к порядку у рядовых большевиков. В реквизированной у Волконской квартире все оставалось расставленным по местам, вплоть до фотографий дочери мемуаристки на столах. А ведь в ней жили революционные матросы – «краса и гордость революции». Более того, моряки крайне негативно отнеслись к вывозу из квартиры библиотеки княгини.

Террор касался не только бывших элит. Именно посредством угроз по отношению к собственным сотрудникам удалось довести до логического конца операцию против атамана Александра Дутова, который и после поражения белых армий продолжал войну с красными из-за границы, руководствуясь максимой, приписываемой другому атаману Ивану Калмыкову: «Перегрызай горло всякому большевику, а то он тебе перегрызет». Впрочем, может быть, именно Александр Ильич ее и произнес первый, кто знает: авторство Ивана Павловича не доказано.

Конечно, сомнительно, чтобы Дутов, останься он в живых, сумел в одиночку выиграть войну. И Волконская вряд ли, кроме спасения из застенков ЧК супруга, могла еще что-нибудь сделать. Но важно, что они сумели совершить. Ведь без их историй трагедия Гражданской войны будет, как народ у Андрея Платонова, «неполной».