Виктор Леонидов  |
| Жизнь Чарыкова началась в сумраке
крепостничества, а завершилась в сумраке большевизма. Фото 1912 года |
Эти воспоминания на русском публикуются впервые. Они были изданы на английском языке более 70 лет назад и, невзирая на огромный интерес к фигуре их автора, блистательного русского дипломата, одного из немногих деятелей российского МИДа, кто всегда имел свой собственный взгляд на внешнюю политику, никогда не были изданы в России.
Особенно эта самостоятельность проявилась во время так называемого скандала Бухлау, в дни Боснийского кризиса 1908 года. Автор вышеупомянутых мемуаров Николай Чарыков, товарищ министра иностранных дел Российской империи Александра Извольского, устроил тайную встречу своего начальника с министром иностранных дел Австро-Венгрии Эренталем в замке Бухлау. Цель была добиться согласия на свободное прохождение русского флота через черноморские проливы в обмен на свободу рук для Вены в Боснии и Герцеговине. Однако секрет утаить не получилось, и другие великие державы проект похоронили.
Чарыков слишком хорошо понимал значение проливов для России, и через три года, уже будучи послом в Турции, попытался устроить тайный договор с властителем Саид-Пашой. Смысл был все тот же: проход российских кораблей через Босфор и Дарданеллы в обмен на признание турецкого господства над этими артериями. И опять соглашение не удалось провести негласно: воспротивились Лондон и Вена. Результатом стало увольнение с дипломатической службы и перевод в Сенат.
«Чарыков, человек недурной, порядочный, весьма ограниченный, склонный к занятиям нумизматикой и другими подобными нервно-успокоительными делами, но никоим образом не обладает тою светлостью ума и талантливостью, которые требуются от деятельного дипломата» – так писал всесильный Сергей Витте, как всегда, надменно и без всяких сомнений. Но, думается, любовь к истории, которую он называл «нервно-успокоительным занятием», именно давала Николаю Чарыкову то понимание дипломатических задач, которые стояли перед ним.
Свой первый бесценный опыт он приобрел в Туркестане, где был политическим агентом в Бухаре и отвечал за строительство Закаспийской железной дороги. Николай Валерьевич иногда месяцами жил среди пустыни и удивительно спокойно решал дела, часто связанные с жестокостью и первобытными восточными нравами.
Дальше все шло по самым высоким дипломатическим канонам. Министр-резидент при Святом престоле папы Римского, чрезвычайный посланник и полномочный министр в Сербии, посланник России в Голландии и, наконец, чрезвычайный и полномочный посол России в Турции, откуда в 1912 году он был направлен в почетную ссылку в Сенат.
 |
| Николай Чарыков.
Беглый взгляд на высокую политику. – М.: ВИКМО-М; Русский путь, 2016. – 416 с. |
Жизнь свою он закончил в эмиграции на берегу Босфора. Дипломат прекрасно знал Турцию и был автором ряда исследований по истории этой до сих пор во многом загадочной страны.
Книга «Беглый взгляд на высокую политику» разворачивает огромное полотно русской жизни и истории российского дипломатического корпуса – от благословенного детства автора в имении родителей в Самарской губернии до размышлений о бывшем министре иностранных дел Сергее Сазонове после известия о его кончине в Ницце в 1927 году.
Воспоминания написаны ясно и прозрачно, что вообще характерно для русской мемуаристики первой половины ХХ века. «Оглядываясь на свою семидесятилетнюю жизнь, я понимаю, что началась она в сумраке крепостничества, а к завершению близится в сумраке большевизма. Кроме того, могу заметить, что два этих социальных и политических зла, будучи совершенно противоположными друг другу, в России оказались органически связанными как причина и следствие». Он рассказывает об осаде Плевны во время русско-турецкой войны, куда сам отправился добровольцем, о своей жизни в Бухаре, о том, как стал в Сербии свидетелем кровавого государственного переворота. Естественно, огромное место в книге занимают Турция и проблемы проливов.
Зоркий, четкий глаз мемуариста оставил нам превосходный портрет последнего российского императора: «Я сразу ощутил, как приятно и легко работать с его величеством. Его память была изумительна. Он в деталях помнил все дипломатические известия, телеграммы и депеши, которые посылались ему ежедневно из МИД, а также распоряжения, которые он отдавал в ответ на них... Перед императором всегда лежали в ряд красные, синие и черные карандаши, которыми он делал помарки. Эти пометки всегда были ясными, спокойными и краткими и никогда не содержали в себе ни одного из тех страстных и гневных выражений, которые часто использовал в таких случаях его отец».
Чарыков сумел уцелеть, что, к великому сожалению, не удалось одному из его последователей, убитому в Анкаре выстрелом в спину.
