Валерий Лобанов Чтение, cлава Богу, не заменило жизнь, но действительно изменило.
В позднем детстве, тайком от матери, прочитал роман Ги де Мопассана «Милый друг». Без последствий сие чтение не осталось...
Юность проходила под знаком «Затоваренной бочкотары», ослепительной, оглушительной, «остраненной» повести Василия Аксенова, напечатанной в мартовской книжке «Юности» за 1968 год.
Тогда же, в начале 60-х, в «Новом мире» несколько лет печатались мемуары Ильи Эренбурга «Люди, годы, жизнь», энциклопедия русской и мировой культурной жизни первой половины ХХ века. Уникальная, не имеющая аналогов книга!
Из всего написанного Александром Солженицыным самыми близкими сердцу остались повесть «Один день Ивана Денисовича» и рассказ «Матрёнин двор».
А из наших «деревенщиков» потряс (читал запоем) и запомнился на всю жизнь Борис Можаев повестью «Из жизни Федора Кузькина» («Новый мир», июль, 1966), той, что в любимовской «Таганке» назвали «Живой».
Пронзительная, чистая и честная проза Константина Дмитриевича Воробьева (повести «Крик», «Убиты под Москвой», «Почем в Ракитном радости», рассказы) для меня – золотой стандарт русской прозы прошлого века.
Но все-таки на первом месте в пантеоне великих русских писателей ХХ века стоит Андрей Платонов, первый русский постмодернист. Разве «Чевенгур» или «Ювенильное море» не постмодернистская проза?
Вселенная Юрия Осиповича Домбровского, его великий роман «Факультет ненужных вещей» для меня дорог ничуть не менее булгаковского «Мастера и Маргариты».
А для души вот уже три десятилетия живут два романа Саши Соколова: «Школа для дураков» и «Между собакой и волком».
Из писателей-современников с радостью читаю все, что выходит из-под пера доброго моего друга Эргали Гера.
О поэзии – разговор особый.
Дарья Гармоненко 