Андрей Россомахин  |
| Портрет Понтормо из
«Жизнеописаний...» Вазари. Издание 1790 г. Перегравировка с издания 1568 г. Иллюстрация из книги |
Автор книги «Якопо да Понтормо: Художник извне и изнутри» – Аркадий Ипполитов, искусствовед, хранитель итальянской гравюры в Государственном Эрмитаже, куратор многочисленных выставочных проектов в России и за рубежом.
…Якопо Каруччи да Понтормо (1494–1557) среди молодых художников Флоренции Высокого Ренессанса был, быть может, самым одаренным. Он испытал влияние таких титанов, как Леонардо да Винчи, Андреа дель Сарто, Микеланджело, Дюрер. Однако разразилась гражданская война, Флорентийская республика клонилась к закату и в итоге в 1530 году пала, попав под власть олигархического клана Медичи. Живописец Понтормо, как и многие другие интеллектуалы, оказался в сложнейшей ситуации выбора между мятежом, эмиграцией или подчинением тирании… Мизантропия, затворничество, чудачества – вот что становится расхожими характеристиками зрелого Понтормо.
Успешный конформист (и первый в мире историк искусства) Джорджо Вазари в своем бессмертном «Жизнеописании знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» создал первое и лучшее жизнеописание художника (1568). Аркадий Ипполитов в своей книге показывает, что мы за общеизвестной «ренессансной живописью» и «библейскими сюжетами» не видим злободневного политического высказывания, не видим в том числе фронды, чреватой плахой, не видим крови и слез засыпанного деньгами и комфортом компромисса с совестью.
Эта книга – на 70% синхронный комментарий-дешифровка хрестоматийного текста Вазари, настоящий детектив, ошеломительный и демонстрирующий, что по прошествии пяти столетий мы, как правило, за деревьями не видим леса. Вот, к примеру, как Вазари сверхскупо и сдержанно характеризует одну из картин Понтормо, ставшую фактом оппозиции в условиях полного контроля государства над жизнью своих подданных:
 |
| Аркадий Ипполитов.
Якопо да Понтормо: Художник извне и изнутри. – СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2016. – 208 с., илл. |
«Для сестер приюта Инноченти он написал на холсте размером в полтора локтя и с бесчисленным множеством фигур историю одиннадцати тысяч мучеников, приговоренных к смерти и распятых в лесу по приказу Диоклетиана. В этой картине Якопо очень хорошо изобразил сражение коней и обнаженных воинов, а также нескольких превосходнейших летящих путтов, направляющих свои стрелы на палачей. Равным образом вокруг императора, выносящего им свой приговор, стоят несколько исключительно красивых обнаженных мучеников, обреченных на смерть. Картина эта достойна похвалы во всех отношениях и ныне высоко ценима доном Винченцио Боргини, начальником этого приюта и некогда ближайшим другом Якопо».
Даже на примере этого краткого описания картины можно наглядно продемонстрировать, что информация, содержащаяся в тексте Вазари, нынешним читателем считывается, увы, в ничтожных дозах. Острейший политический смысл холста и трагедию поколения современник художника эстетски забалтывает пассажами о «превосходнейших путти», «конях» и «исключительно красивых обнаженных мучениках». При этом крупы трех коней на втором плане и фигурки трех путти в верхнем углу – едва ли не последнее, что заметит зритель. Однако значимым оказывается не только вскользь брошенный эпитет или имя Боргини, но и любое умолчание тоже. Намеки сделаны, и умеющий видеть – увидит.
В тоталитарном обществе искусство иносказания достигает невиданных высот (учившимся в советской школе это хорошо известно, а новому поколению это еще предстоит осознать). Дешифровку иносказания холста Понтормо, как и иносказания десятка строк Вазари об этом холсте, ищите в книге. Как и еще 200 страниц концентрированного знаточеского текста.
В издание также включен дневник Понтормо – «Моя книга» (IlLibromio). Этот дневник, совсем небольшой по объему, относится к последним годам жизни художника и является своеобразной хроникой создания последнего шедевра мастера – росписей в церкви Сан Лоренцо, которые оказались настолько странными для его соотечественников, что были уничтожены к XVIII веку. Дневник (за последние четверть века неоднократно издававшийся в европейских странах как в виде карманных брошюрок, так и в виде академического факсимиле) также подробно прокомментирован. За его шокирующей безыскусностью, фиксацией сверхнезначительных фактов быта и рутинной повседневности («съел курицу и шпинат…», «болела голова…», «написал ляжку мадонны…», «дул ветер…») скрывается парадокс, сконцентрированный в известной формуле «Когда б вы знали, из какого сора…».
Как справедливо замечает Ипполитов, книга Вазари, «повествуя о Флоренции XVI века и становлении маньеризма на фоне Ренессанса, многое способна нам рассказать и о нашей современности».
P.S. Аркадий Ипполитов готовит очередную впечатляющую выставку, которую уже заранее называют главным музейным событием года – «RomaAeterna: Шедевры Пинакотеки Ватикана». Выставка откроется в Третьяковской галерее в конце ноября.
Санкт-Петербург
