Андрей Мурай Герой без романа
Роман был продуман мной до мелочей, название вроде легкомысленное «Персик на кончике шпаги», но сколько смысла было вложено в этот плод разума! В финале всеобщее просветление, посветлее, чем у Стругацких; по ходу читателя бросает из огня да в полымя, из преисподней – в астрал; сюжет закручен так, что Шекспир отдыхает, Конан Дойль, серый от зависти, нервно курит в коридоре, Дюма-отец, Дюма-сын и Дюма–Святой Дух, скинувшись на троих, идут с горя бухать. А какие эротические сцены! Сколько экспрессии на прекрасной амплитуде! И это в мои-то годы! Такое только у Льва Николаевича получалось, и то не всегда, по «Воскресеньям».
Да что там говорить, книга жизни… лебединая песня… Но что вышло: главный герой (вот сучёнок!) не послушал меня, затеял глупую ссору и был заколот кинжалом в кабаке. На четвертой странице.
А какой роман без главного героя?
Жизнь в поэзии
Жил маленький мальчик, которому очень нравилось писать стихи, любил он перебирать слова, составляя из них строки, строки получались вялыми, а стихи плохими, но юноша не унывал и верил, что упорство вознаградится, стоит только еще немного, еще чуть-чуть, и вновь брался молодой человек за перо, подзывая ласковыми словами музу, а утром, перечитывая поспешные каракули, в который раз убеждался, что не к лицу писать подобное солидному мужчине, тогда рвал он перепачканные листы и употреблял в адрес музы слова, ну просто никак не вязавшиеся с его благородными сединами, однако, поостыв, упрямо пытался написать, ну пусть не звонко, хотя бы не хуже других, стихи и тут получались гадкими, просто из рук вон, и как-то к согбенному старику снизошло, что с этаким делом пора кончать...
Дарья Гармоненко 
