Клуб любителей Шолом-Алейхема

Когда-то в этом доме на Мясницкой находилась редакция советского еврейского журнала. Фото автора

 Всюду кипит литературная жизнь: в Париже и Нью-Йорке, Берлине, Москве и Тель-Авиве. Нет для нее ни государственных, ни национально-культурных границ. Впрочем, в иные времена бывало и по-другому. Профессор Нью-Йоркского университета Геннадий Эстрайх давно изучает еврейскую литературную жизнь в советской Москве. Когда-то, на рубеже 80-х и 90-х, он и сам в ней участвовал. Потом занялся научным исследованием этой темы. И вот теперь выпустил монографию, в которой все разложено по полочкам: где в Москве находились еврейские журналы, издательства и библиотеки, как еврейские писатели дружили, интриговали, переживали тяжкие времена, улучшали жилищные условия и где встречались с читателями. Важное уточнение: в книге идет речь только о литераторах, писавших на идише.

Первая организованная ячейка литераторов-евреев появилась в Москве летом 1918 года. Это был Московский кружок еврейских писателей и художников – «организация для материальной взаимопомощи, а также для содействия развитию культуры на языке идиш», отмечает Эстрайх. Некоторые из членов кружка были известными личностями с колоритными биографиями. Председатель МКЕПХ, коммерсант и поэт Менаше Гальперин в начале 20-х годов уехал через Киев и Вену в Бразилию и в 1952 году в Сан-Паулу опубликовал мемуары. Секретарем кружка стал писатель и политический активист Даниил Чарный, эвакуировавшийся из Вильно в 1915 году; его четырехкомнатная квартира в Москве служила литературным салоном. Среди инициаторов создания кружка был поэт Моисей Бродерзон – переводчик «Двенадцати» Блока на идиш и автор книги стихов, оформленной Эль Лисицким. Этот знаменитый дизайнер и плакатист также состоял в МКЕПХ. Большевистская Москва обеспечивала многим писателям «карантин» от бушевавшей в стране военной чумы. При этом, как вспоминал позднее Чарный, многие еврейские литераторы в те годы приезжали в Москву, чтобы «впитать в себя энергию Октябрьской революции и найти свое место в зарождавшейся еврейской пролетарской литературе». Официальными делами ведал Комиссариат по еврейским делам, размещавшийся в доме 16 по Пречистенке. Позже там обосновался Дом ученых.

Геннадий Эстрайх. Еврейская литературная жизнь Москвы. 1917–1991. – СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2015. – 334 с.

В 20-е годы в Москве начался еврейский культурный бум. Литераторы собирались в клубе на Кузнецком мосту. На Лубянском проезде, д. 2, где прежде квартировала социал-демократическая партия «Поалей цион», открылся клуб «Коммунист». Эстрайх пишет об этом периоде: «Мероприятия, рассчитанные на еврейскую аудиторию, проводились и в клубе имени Третьего Интернационала, расположенном на угле Тверского бульвара и Малой Бронной улицы. Среди членов этого клуба было немало евреев из числа освобожденных иностранных военнопленных, а также политических иммигрантов». В здании Петровского пассажа располагалось издательство «Шул ун бух» («Школа и книга»). На Неглинной улице, во Втором доме союзов, работал магазин еврейской книги. Существовали библиотеки для читающих на идише. Имена писателей Давида Бергельсона, Льва Квитко, Переца Маркиша были на слуху. Сочинения Шолом-Алейхема здесь читали в оригинале. Но уже с конца 20-х годов власти начали планомерное наступление на еврейскую литературную среду в СССР. После войны развернулся подлинный террор. И вскоре осталось лишь несколько официально разрешенных мест, где эта литжизнь еще теплилась. Одно из них – редакция журнала «Советиш геймланд» («Советская родина»), выходившего с 1961 года. Его появление в период хрущевской либерализации Эстрайх называет компромиссом властей с влиятельными западными ходатаями. Советскому Союзу нужно было восстанавливать международную репутацию, подпорченную репрессиями сталинского периода. Редакция занимала помещение в бывшем доходном доме Н.С. Аблова на улице Кирова (теперь Мясницкая), 17. Конечно, журнал активно вел борьбу с сионизмом и антисоветскими настроениями, бранил эмигрантов. Но в нем можно было прочесть и вполне достойные литературные произведения. По крупицам на его страницы просачивалась правда о еврейской жизни в СССР. Долгие годы главным редактором был поэт и публицист Арон Вергелис – фигура влиятельная и одиозная. Он лавировал, маневрировал и формировал в официальной прессе образ советского еврея. Увы, этот образ расходился с реальностью. Вергелис пережил свое детище («Советиш Геймланд» закрылся после распада СССР) и умер в постсоветской Москве, когда уже никаких преград для развития еврейской литературной жизни не существовало. Правда, и носителей языка идиш в городе к тому времени уже практически не осталось.