0
2962
Газета Интернет-версия

07.07.2016 00:01:00

Солнце и мгла последнего акмеиста

Тэги: поэзия, серебряный век, акмеисты, николай гумилев, пушкин, ахматова, марина цветаева, дмитрий быков, россия, первая мировая война, осип мандельштам


фото
Актриса Ксения Аванесова
представила публике строки
неопубликованной поэмы
Михаила Зенкевича.
Фото Николая Носова

В Малом зале ЦДЛ состоялся вечер, посвященный 130-летию со дня рождения поэта Михаила Зенкевича. Ведущим вечера был его внук, литературовед, переводчик Сергей Зенкевич. «Все самосознающие поэты Серебряного века питались Пушкиным, – сказал ведущий. – Пушкин Михаила Зенкевича отличается от Пушкина Пастернака, Цветаевой или Ахматовой. У этого Пушкина есть черты инфернальности и зловещести. Впервые Пушкин возник в поле текста Зенкевича задолго до революции, когда в 1912 году в журнале «Гиперборей» появилось его стихотворение «Посаженный на кол» с эпиграфом из Пушкина «На кольях, скорчась, мертвецы/ Оцепенелые чернеют...» И прочитал: «И при питье на сточную кору,/ Наросшую из сукровицы, кала,/ В разрыв кишок, в кровавую дыру,/ Сочась вдоль по колу, вода стекала…»

Следом выступил поэт и писатель Дмитрий Быков. Он сказал: «Акмеисты пытались вернуть слову смысл. А это в России не самое надежное и самое правильное дело. Мы бежим от смысла. Потому что мы можем увидеть то, что нам совсем не понравится. Зенкевич в ряду акмеистов занимает своеобразное место. Он работает с эстетикой безобразного. Плоть мира явлена во всей своей неприглядности. Он, нарочито ломающий строку, не сладкозвучный, шершавый… Во время войны люди не позволяли себе говорить о России плохо. Они и сейчас, в относительно мирное время, от многой правды бегут. Зенкевич сказал страшные слова о России, которая переживает страшное время. Которая гибнет на фронтах, которая переживает самый большой надлом в своей истории». Быков прочитал стихи Зенкевича военного времени: «Вот она, Татарская Россия,/ Сверху – коммунизм, чуть поскобли.../ Скулы-желваки, глаза косые,/ Ширь исколесованной земли./ Лучше бы ордой передвигаться/ Лучше бы кибитки и гурты,/ Чем такая грязь эвакуации,/ Мерзость голода и нищеты».

О последних четырех годах жизни Михаила Зенкевича вспоминал его последний ученик – поэт Михаил Синельников. Он же разбирал его посмертный архив, в котором на самом дне ящика обнаружил газету «Петроградская правда» с огромным списком расстрельных участников «Таганцевского заговора». Где жирным красным карандашом была подчеркнуто: Николай Гумилев. Затем к микрофону вышел поэт Вячеслав Куприянов, который также рассказал о своем знакомстве с Зенкевичем.

После выступления Куприянова Сергей Зенкевич предъявил публике раритет – пенсне своего деда. Потом собравшиеся послушали аудиозапись 1967 года, на которой прозвучали стихи Михаила Зенкевича в авторском исполнении. Ведущий вечера уделил внимание теме прочтения своих стихов акмеистами, отметил, что Михаил Зенкевич был абсолютно разносторонним человеком и порою не совсем походил на поэта. После чего Сергей Зенкевич прочел стихотворение Константина Ваншенкина, посвященное Михаилу Зенкевичу, «Какая странная судьба».

Затем к микрофону вышел поэт Владимир Аристов. Он рассказал о литературных корнях Михаила Зенкевича, а также о его переводе стихотворения Эдгара По «Ворон». Аристов отметил, что тема «воронов и ворон» часто проскакивает и в стихах самого Зенкевича. Он предположил, что это является для поэта неким символом гибели его друзей-акмеистов (Гумилева, Нарбута и Мандельштама), уничтоженных советской властью.

Поэт и журналист Владимир Александров также говорил о переводе «Ворона», предположил, что в нем Зенкевич завуалировал описание сталинской эпохи, найдя параллели между переводом Зенкевича и реалиями 30-х годов ХХ века.

Выступили Герман Гецевич, Инна Богачинская и др. Завершила вечер молодая актриса Ксения Аванесова, она прочла два стихотворения, а также отрывок из неопубликованной поэмы «Торжество авиации».

Можно по-разному относиться к жизни и творчеству Михаила Зенкевича. Можно вспоминать, что он был секретарем Ревтрибунала, членом КПСС. Что, как говорила Надежда Мандельштам: «Когда все сидели, Зенкевич скакал на лошади по Манежу». Но не стоит оценивать другое время по меркам сегодняшнего дня. Зенкевич верил в свои идеалы. Он любил технику, спорт, футбол и московский «Спартак». Он строил мир Солнца и при этом видел его мглу. Видел бездну под ногами и тонкую нить, отделяющую жизнь человека от Небытия. Видел и писал: «И ты, мой дух, слепой и гордый,/ Познай, как солнечная мгла,/ Свой круг и бег алмазно-твердый/ По грани зыбкого стекла».


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


В Совете Федерации остается 30 свободных мест

В Совете Федерации остается 30 свободных мест

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Сенаторами РФ могли бы стать или отставники, или представители СВО-элиты

0
937
Россияне хотят мгновенного трудоустройства

Россияне хотят мгновенного трудоустройства

Анастасия Башкатова

Несмотря на дефицит кадров, в стране до сих пор есть застойная безработица

0
1092
Перед Россией маячит перспектива топливного дефицита

Перед Россией маячит перспектива топливного дефицита

Ольга Соловьева

Производство бензина в стране сократилось на 7–14%

0
1526
Обвиняемых в атаке на "Крокус" защищают несмотря на угрозы

Обвиняемых в атаке на "Крокус" защищают несмотря на угрозы

Екатерина Трифонова

Назначенные государством адвокаты попали под пропагандистскую раздачу

0
1231

Другие новости