«Интерпоэзия» на Покровке

Москвич из Нью-Йорка – Андрей Грицман. Фото автора

Редкий гость Москвы, издатель и главный редактор журнала «Интерпоэзия» Андрей Грицман приехал из Нью-Йорка, где и выходит журнал, чтобы презентовать бумажную версию нового номера. С изданием, первый номер которого вышел в свет 10 лет назад, можно ознакомиться в Интернете. Хотя бумажная «Интерпоэзия» при совпадении текстов серьезно отличается от электронной. Это своего рода альманах, не дублирующий привычные. В клубе «Дача на Покровке» была представлена сборка из первого и второго номеров за 2015 год.

 Андрей Грицман провел первую половину поэтического вечера в ностальгическом ключе, он вспомнил о том, как появилась «Интерпоэзия», какие люди с ней связаны (а это Алексей Цветков, Владимир Салимон, Бахыт Кенжеев, Вадим Муратханов). Грицман подчеркнул, что изначальная его идея делать двуязычный журнал себя не оправдала, «Интерпоэзия» целиком русскоязычна, демократична и свободна. Грицман как коренной москвич читал именно московские стихи – и старые, и совсем новые. «Мне хотелось узнать, почем треска,/ и хотелось узнать, почему тоска./ А в ушах гудит: «Говорит Москва,/ и в судьбе твоей не видать ни зги».

В следующей части вечера выступали прежние и будущие авторы «Интерпоэзии». Первым читал  поэт и переводчик Григорий Кружков: «но почему они сразу не сказали/ почему/ разве трудно было на улице или в детском саду/ подойти и сказать/ мальчик, ты умрёшь/ поэтому возьми краски и нарисуй/ яблоко – красным и жёлтым/ иди потанцуй с Леночкой/ ну смелей/ внимательней – слушай музыку». За ним был эпатажный авангардист Сергей Бирюков: «если квадрат вращать/ то есть в круг/ (пре)вращать/ и внезапно/ вдруг/ (о)становленный/ круг/ станет/ как будто квадрат». Затем выступила парадоксальная Ганна Шевченко: «Выйдешь из дома, и сразу вернётся/ чёрной рукой обведённое солнце,/ радуга влаги, гром небоскрёба,/ птица пугливая, зной из-под рёбер». Женскую нотку продолжила редактор отдела поэзии интернет-журнала «Лиterraтура», утонченная Мария Малиновская: «Гончая-гончая, шубка горящая,/ По снегу, по ветру, женской рукой/ Повод натянутый, снизу смотрящая/ Смерть – начеку – под ладонью мужской…» За ней была поэтесса-постмодернистка Ольга Брагина со стихами: «…Ребенок послушный вступил бы с судьбою в простительный сговор,/ Но льется певучая речь, южнорусский томительный говор./ Вот синька, столярный повысохший клей и барвинок-могильница синий./ Свеча оплывет, силуэт черной шерстью сольется отныне/ С другой темнотой. Не напрасно убил Элоизу –/ Останутся живы теперь все живущие, тянутся снизу…»

Приверженный смелым метафорам Алексей Кащеев прочитал: «аспирантка кафедры механики/ спрятана в гигантском многограннике/ мы ее попробуем найти/ нам поможет на таком пути/ ряд опознавательных межей/ в многограннике этажей». Колоритный Владимир Жбанков продекломировал: «Берегись трамвая, автомобиля не берегись,/ по этим дорогам автомобили не ездят./ В трамвае не вздумай ни с кем говорить за жизнь,/ здесь твоя жизнь даже поручням неинтересна». Пост-акмеист Сергей Надев прочитал: «Только тонкая линия счастья,/ Что легла на ладошке твоей,/ Да прозрачная кожа запястья,/ Да холодного воздуха клей». Замкнул вечер песнями под гитару Вадим Месяц: «Полярным сиянием/ частных семейных квартир/ пылают тяжелые цепи горящих конфорок,/ когда за железною дверью/ слепой конвоир/ на белую марлю кладет/ ослепительный творог…»