0
3777
Газета Интернет-версия

03.09.2015 00:01:00

Хищянсарк

Андрей Краснящих

Об авторе: Андрей Петрович Краснящих – литературовед, прозаик, финалист премии «Нонконформизм-2013» и «Нонконформизм-2015».

Тэги: чтение, книга, юмор, киплинг, достоевский, набоков, апдайк, улицкая, наполеон, ньютон, генри миллер, китай


чтение, книга, юмор, киплинг, достоевский, набоков, апдайк, улицкая, наполеон, ньютон, генри миллер, китай Всем вокруг было плохо, но коню особенно. Его не покидало чувство бессмысленности жизни.  Михаил Врубель. Скачущий всадник («Несется конь быстрее лани...»). 1890–1891 гг. ГТГ

1 сентября – День знаний. Источник знаний, говорил нам Максим Горький, – книга. Любая? Книгу нужно уметь выбрать. Как?

Ладно, я научу вас выбирать книги. Не то чтобы это наука, но вот ты пришел в книжный, вот увидел все это богатство, вот глаза у тебя разбежались… Короче, нужен метод. Система отбора.

Ты можешь выбрать по цвету – и ошибиться; по названию – и завтра же выбросить книгу в мусор. Можешь, на худой конец, прочитать аннотацию на последней странице обложки – но много ли она тебе даст? Аннотация на обложке – самостоятельный жанр, не имеющий никакого отношения к тому, что под ней. Цель аннотации – ни в коем случае не проговориться о содержании книги, запутать след и увести нас подальше, как птица уводит охотника от гнезда.

Есть текст, подтекст и есть надтекст. Текст – это то, что на виду. Подтекст – всякие мысли, упрятанные поглубже, до которых нам предстоит докопаться. И надтекст – он летает над книгой и никогда не опускается на нее. Каким ветром его сюда занесло, никто не знает. Это даже не чьи-то ассоциации, возникшие от прочтения книги, которая когда-то пять минут лежала рядом с этой. И не итоговая фраза в игре «испорченный телефон» с 10 тыс. участников. Это что-то совсем постороннее, не от мира сего. Да, если искать метафору, то в этой сфере: дух Ньютона, явившийся на спиритическом сеансе, где вызывали дух Наполеона, и все, что у них общего – это то, что они оба духи. Из мертвого мира. Но и считать это просто ошибкой мешает вот что: а вдруг там это не ошибка – и не нашего ума дело.

Поэтому мы и верим и не верим, когда на последней странице обложки «Братьев Карамазовых» читаем: «Всякое братство основано на недопустимой жертвенности одних и постоянной готовности остальных сделать их жертву ненапрасной. Но что будет, если кто-то из них нарушит молчаливый договор и бросит вызов устоявшимся вековым традициям тайных обществ?»; на обложке «Над пропастью во ржи»: «Конь ржал над пропастью. Коню было плохо. Всем вокруг было плохо, но коню особенно. Его не покидало чувство бессмысленности жизни. У коня была мечта, он ее не воплотил. Кто-то большой и сильный отобрал у коня мечту. Кто?»; а на «Унесенных ветром»: «Ветер может унести все, что захочет: разум, память, любовь и даже жизнь. Но хуже всего приходится тому, у кого ветер уносит душу. Такому человеку ничего не остается, как самому отправиться вслед за ветром – и искать свое «я», пока хватит сил». Тем более что, так бывает, аннотация и сюжет книги могут на секунду совпасть – как с «Тропиком Рака»: «Звенит будильник. Человек собирается на работу. Его одежда напоминает плащ. Человек невинен, но все окружающие думают по-другому, поэтому он и закутался в плащ-палатку. Вскорости должно произойти то, что произойдет, и тогда уже будет поздно строить планы на день».

Итак, все и всегда – вопрос доверия, и если вы склонны верить аннотациям на обложке, то, безусловно, поверите и мне: мой метод в сто раз лучше и при правильном применении бьет наверняка. К тому же он прост и не требует ничего, кроме как прочитать фамилию автора наоборот и немного пораскинуть мозгами. Почему наоборот? Судите сами. Книга – это же alter ego автора, результат его борьбы с миром, устоявшимися в литературе правилами и с самим собой. Поэтому любая книга – это антиавтор; в ней записаны все претензии писателя к себе, собраны недочеты Вселенной и подведены итоги многолетних наблюдений: мир плох, я слаб, но знаю, как сделать мир чуть лучше, а себя сильнее. Ну, или слегка облагородить нас с ним, чтобы наше несовершенство не так бросалось в глаза.

Что именно заботит писателя как человека – содержится в его фамилии или псевдониме; о чем говорят его книги – в фамилии или псевдониме, прочитанном наоборот. Вы заходите в книжный и видите: Барнс. «Барнс» – это «бар» и «нс», то есть «нос». Барнса интересует бар, он любит выпить, и еще его беспокоят размеры собственного носа – слишком длинного, очевидно, и возможно, сующегося не в свои дела. Но нас не волнует «Барнс», нам нужен «Снраб» – «сон» и «раб», а значит, в книге будут сплошные фантазии, их поток подавляет героя, делает его своим рабом. Если б не сны, из жизни героя могло б получиться что-то путное, а так…

Возьмем случай посложнее. Улицкая. «Улей», «улица»: рой мыслей, идей в фамилии – и «Яакцилу»: зацикленность на себе (долгое «я-а») в сюжете, из которого выглядывают то як, то ацтекский воин Акцилу, за этим яком гоняющийся. И раз так, то покупая книгу «Яакцилу», рассчитывайте, что действие будет происходить не на наших континентах и будет много авторских отступлений.

Апдайк. Это что-то совсем цирковое. «Ап!» («але-оп!») и «дайк», что, в общем-то, тоже «ап!» Автор мнит себя акробатом в литературе, но его книги – «Кйадпа» – про ад да бильярд. Хотя «па» – не без цирка, согласен.

Киплинг. «Пли» (автор, стало быть, военный, защитник империи), окруженное «ки» («кикиморой»? «кино»? Нет, «Китаем». Автор родился в Китае или где-то в тех краях, может быть в Индии. Но точно не в Англии, как написано на обложке) и произнесенным по-детски «ринг». Британский подданный, пишет об Индии, для детей. Но дело не в этом, а в «Гнилпик». «Гнил, гнил пик горы – вершины мира» – как-то так должна начинаться эта книга.

И снова на «-инг»: «Голдинг». Гол, голд, золото – золото, что звенит (динг-донг). Выигранный Англией кубок мира по футболу. А книги? «Гнидлог»: «лог» – «слово», «наука»; наука о людях не очень хороших.

Мураками. Ну, с писателем все понятно, а вот что касается «Имакарум», то там нас ждет какой-то Макар, причем не обычный, а на латинский лад. Макар и кто-то еще с ним. Неужели Макаренко? «Окне…» Нет, не Макаренко. Особенно если «окне…» – глагол в повелительной форме. Может, Купер? Да, Купер подходит.

Достоевский. Достойный человек. Благородных кровей. А вот тоненькое «йи» в «Йиксвеотсод» говорит о том, что его книги могут и напугать. И вообще «Йиксвеотсод» – это иксовед, специалист по загадкам и преступлениям.

А теперь без фамилий, только книги.

«Во кобан», – подумала маленькая и начитанная, но не слишком грамотная девочка, когда к ней начал приставать старый толстый дядька.

«Казьлаб». Про одного старого неугомонного казьлаба, который… Опять, что ли?

«Вономил». Милое, очень милое, но воняет.

«Ннам». А кому ж еще?

«Наив». Все ясно. Вот честное название для книги.

«Нилес». Ни дрова. И вправду, не лез бы.

«Киналап». Собрание киноляпов.

Дальше – сами. Например, «Хищянсарк». Какие у вас соображения?


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


Павел Бажов сочинил в одиночку целую мифологию

Павел Бажов сочинил в одиночку целую мифологию

Юрий Юдин

85 лет тому назад отдельным сборником вышла книга «Малахитовая шкатулка»

0
1133
Нелюбовь к букве «р»

Нелюбовь к букве «р»

Александр Хорт

Пародия на произведения Евгения Водолазкина и Леонида Юзефовича

0
800
Стихотворец и статс-секретарь

Стихотворец и статс-секретарь

Виктор Леонидов

Сергей Некрасов не только воссоздал образ и труды Гавриила Державина, но и реконструировал сам дух литературы того времени

0
389
Хочу истлеть в земле родимой…

Хочу истлеть в земле родимой…

Виктор Леонидов

Русский поэт, павший в 1944 году недалеко от Белграда, герой Сербии Алексей Дураков

0
542

Другие новости