Ни в клюв ногой

Утиное царство. Огарей легко узнать: они на переднем плане, желтые такие. Фото автора

* * *

Вот и снова зима, вот и кошки

клубками свернулись,

И лежат, и ушами ведут, 

и сопят

На кровати, где утром сегодня

проснулись

И где солнце в обед рисовало

котят.

Темнота проникает 

в квартиру сквозь стены,

Расползаясь по дальним 

и ближним углам;

Накипь дня как бы ищет себе

на замену

Тишину, у которой нет места

словам.

Кошкам снятся запретные

сны об охоте,

О погоне за дичью, которой

они лишены,

О последнем с балкона 

случайном полете,

О котах и о птицах, 

кричащих в начале весны.

Новый год наступает на горло

тяжелым составом –

Елки, свечи, часы, письма, 

планы, вино, снегопад.

Впору рукоплескать 

и скандировать «Браво!»,

И гостей намывать, 

и мурлыкать все ночи подряд.

* * *

Огарь птица яркая, бесспорно;

Деловито шастает по льду.

Это вам не неверморный ворон,

Глухо каркающий: «Больше 

не приду!»

Огарь птица славная, 

без шуток:

Ржавая окраска, как огонь.

Настоящая жар-птица 

среди уток.

Так что ты, смотри, 

ее не тронь.

Огарь, говорят, криклив, 

но моногамен,

И гнездуется в могильниках

порой.

Утки выбирают мужа сами:

Селезень в любви – ни в клюв 

ногой.

Огарь – утка непростая 

в лучшем смысле

Слова, и не зря она была героем 

снов

У таких светил 

отечественной мысли,

Как Белинский, Герцен, Огарев.

* * *

Москва – столица России,

Она выносима лишь осенью

или зимой:

Здесь прохладно, темно 

и любые прогулки – как 

с лужа ми бой;

Нет и мысли ходить 

специально по улицам,

Быстрей бы добраться домой.

Если б можно бы было, 

то я предпочел бы 

зажмуриться.

Она хороша только 

как промежуток,

Как переходный этап –

Понятно, что всё ненадолго,

что скоро изменится.

Примерно как с временем 

суток:

Только смеркается вечером 

и вот уже – ап! –

Утро. А ночь между ними 

была? Не верится.

Собственно, что здесь нельзя

забывать:

Она как константа – 

означает принять поражение,

И если всё это то, о чем 

только и можно было 

мечтать,

То применительно 

к мировоззрению и кругозору

это сужение.

В этом всем незаметный, 

но есть диссонанс

Между тем, что хотелось, 

и тем, что хотелось не очень.

Все равно что потратить, 

да будь он неладен,

Свой шанс,

Все равно как лететь, 

например, в Баден-Баден,

А попасть неожиданно 

в Сочи.

Ведь в плохую погоду, нет, 

даже  эпоху 

Всегда веселей:

Нет разрыва настроя внутри

с атмосферой снаружи;

Так дымится на блюде 

роскошный говяжий филей,

А желудок уже понимает: 

сейчас будет ужин.

* * *

Сколько солнц в эту зиму 

взошло, нету смысла считать

их, вести им учет;

Эти солнца тяжелые 

и оттого невысотны, неярки,

непраздничны духом;

Эти солнца, как строчки, 

которые, хоть ты об стенку

убейся, никто не прочтет;

Так идешь по вечернему снегу 

и вдруг понесет чем-то 

тухлым.

Желтый круг жестким диском

вдали колесит и зерном 

колосится,

Проплывает беззвучно 

холодным пожаром, ни больше

ни меньше,

И на фоне его необычно 

огромными выглядят птицы;

Каждый день триумфально

закатом закрыт и увенчан.

Мглистый воздух, 

закатанный в уши, приятно

морозит;

Тишина заполняет округу, 

как будто кисель;

Через ноздри зима проникает

в нутро, добавляя прекрасного

позе;

По тропинке бежит, 

чуть касаясь крылами земли,

молодой свиристель.

Так вот тихое тусклое солнце

проводит недели,

Поднимаясь от силы 

на четверть своей высоты.

И уже ведь не вспомнить 

то время, когда все мы пили 

и ели

Без оглядки на счет, и гуляли

по улицам до темноты.