Назло вам не умру!

«Нева» впадает в океан современной словесности. Обложки журнала «Нева»

Журнал «Нева» возник в 1955 году на базе «Ленинградского альманаха». В нем печатались Михаил Зощенко, Михаил Шолохов, Лев Гумилев, Дмитрий Лихачев, Александр Солженицын, братья Стругацкие, Владимир Дудинцев и другие. По случаю 60-летия журнала о его авторах, судьбе толстых журналов и питерской литературной среде с Натальей ГРАНЦЕВОЙ побеседовала Елена СЕМЕНОВА.

– Наталья Анатольевна, 60 лет существования журнала – солидный срок. Расскажите, пожалуйста, какова была раньше литературная концепция журнала, как она менялась за годы существования?

– Основанный в послесталинскую эпоху, журнал, естественно, априори издавался, ориентируясь на требования теории социалистического реализма, как, впрочем, и другие журналы советского времени. В нем было много пропагандистских материалов публицистического и журналистского характера, он печатал очень разнородные тексты – вплоть до тематических фотоподборок на вклейках, театральных рецензий, шахматных партий и нот свежесочиненных песен ленинградских композиторов. Новое издание пользовалось популярностью у читателей. В 1960 году, например, его тираж превысил 120 тыс. – больше, чем у «Нового мира», «Москвы», «Звезды»... Впоследствии – особенно в последние десятилетия – журнал становился все более «литературоцентричным». Не свойственные толстому литературному журналу материалы уходили из содержания, зато собственно художественная литература и критика обретали более значительный вес. В период перестройки «Нева» вошла в число журналов, на страницах которых появились остросоциальные и политические тексты, а также запрещенные прежде произведения. Тогда всем казалось, что запрещенное содержит в себе всю правду и конечную истину, достаточно его опубликовать – и жизнь чудодейственным образом изменится... Краткий период этих массовых иллюзий, конечно, миновал, оставив память о гигантских тиражах. В 90-е годы журнал позиционировал себя как независимое литературное издание и не столько думал о концепциях, сколько о трудной науке выживания. В последнее десятилетие произошла естественная ротация творческого актива, и на повестке дня появилась новая задача: выявить и сформировать у читателя представление о том, что собой представляет новый писатель XXI века.

– Расскажите о значительных литераторах и произведениях, которые печатались на страницах журнала. Может быть, есть интересная байка о взаимодействии издателей и автора?

– Значительных и известных авторов было множество: Михаил Шолохов, Вениамин Каверин, Константин Паустовский, Василь Быков, Даниил Гранин, Федор Абрамов, Александр Солженицын, братья Стругацкие... Всех не перечислить. В годы, когда создавали свои произведения перечисленные авторы, основные коллизии их взаимодействия с издателями состояли в непредсказуемости цензурных требований. Пишущему иной раз даже в голову не могло прийти, что конкретно числится в разряде «охраняемых тайн». Так, например, в 1960 году журнал «Нева» запланировал опубликовать роман Хемингуэя «По ком звонит колокол». Редакция запросила разрешение автора, получила его, запаслась ходатайством Михаила Шолохова, отправленным на имя Екатерины Фурцевой, – все было напрасно, публикацию запретили. Оказалось, что запрет наложила... Долорес Ибаррури, главный в то время «эксперт» по освещению войны в Испании и роли в ней коммунистов... Или вот еще. В 1973 году оказалась под цензурной угрозой публикация вполне безобидного рассказа Сергея Довлатова «По собственному желанию»... И почему? Оказывается, в нем упоминался всем известный в Ленинграде адрес, который значился в списках Горлита секретным. Этого ни редактор, ни автор не знали и знать не могли. Теперь это может показаться байкой, но, увы, это достоверные факты.

– Многие сегодня считают, что «толстяки», игравшие значительную роль во второй половине XX века, сегодня не создают силового поля в литературе. Что вы думаете о роли толстых журналов сегодня?

– Кардинально изменилось конкурентное поле. Толстые журналы утратили функции единственных универсальных просветителей – собственно, они таковыми были лишь в предперестроечное двадцатилетие, и вечно так продолжаться не могло. Ныне «толстяки» выполняют свойственную им исторически роль: это экспертный фильтр, призванный сохранять и развивать высокие стандарты большой литературы, устанавливать планку мастерства, отделяющую художественный текст от коммерческой беллетристики. Так было и во времена Пушкина и Некрасова, и это нормально. Так будет и впредь. Конечно, Ломоносов был прав – российская земля способна в любые эпохи рождать собственных «Платонов и Невтонов», однако они всегда – явления штучные, а следовательно, не могут быть по определению источником извлечения большой прибыли. Так было и в XIX веке, и в XX, когда силовое поле создавали талантливые авторы, ведомые большими художественными идеями. Так будет и в наступившем веке, когда появится автор большого масштаба, умеющий выразить свое время и пренебрегающий сиюминутным быстротечным успехом.

– Что сейчас, по-вашему, в русской литературе наблюдается – расцвет, упадок, застой? Влияют ли сегодня художественная проза, поэзия на умы, как это было в XX веке?

– Думаю, сейчас на литературном календаре апрель... Световой день удлиняется, снег еще не растаял, но в воздухе явственно пахнет весной... Есть области, где наблюдается определенный расцвет, в других же – явный упадок... В целом же создается ощущение, что все многообразие сущего набирается питательных сил, чтобы выйти к точке бифуркации – новому качеству. Мы чего-то ждем, а чего конкретно – пока остается только гадать. И наблюдать – влияет ли современная проза и поэзия на состояние умов. При этом не следует забывать, что результат зависит не только от качества самих художественных текстов, но и от качества умов... Развиты ли они, восприимчивы ли к прекрасному, имеют ли представление о вкусе и обладают ли умением мыслить...

– Чем литературная жизнь Питера отличается от московской? Чем разнится (судя по нынешним авторам) поэтическая традиция?

– Литературная жизнь Санкт-Петербурга, на мой взгляд, предпочитает камерные залы, а московская – открытые пространства. Это, конечно, всего лишь субъективное ощущение, но, может быть, и им диктуется представление о разноформатности поэтической традиции обоих мегаполисов, они связаны с географией. Одно дело, когда автор ощущает себя живущим в центре страны/мира, и совсем другое – жить на краю страны, на обрыве...

– В каких точках концентрируется литературная жизнь Питера? Кто, по-вашему, является «властителями умов», если вообще есть таковые?

– Конечно, такие точки есть – включая секции отделений союзов писателей, библиотеки, книжные магазины, арткафе и т.п. И в каждой такой точке есть свой «властитель», который ни в ком другом не нуждается. Подобная же картина наблюдается в виртуальных точках – в Интернете, в социальных сетях. Происходит, так сказать, атомизация литературного процесса, а механизма, способного собрать все эти точки в единую картину, еще не придумали... Поэтому, на мой взгляд, мы имеем тысячи маленьких властителей и ни одного крупного, великого.

– Вашим стихам свойственна отточенность форм, строгость линий, торжественность дворцовых зал, через анфиладу которых вы как бы путешествуете по эпохам. Поделитесь стихотворением, которое, на ваш взгляд, более всего отражает наше время.

– Не знаю, символизирует ли наше время мое стихотворение, но вот тот, о ком оно написано, сам является символом явления новой поэзии в новом времени России. И хочется думать, что у этого феномена есть ресурс развития и в будущем.

Ломоносов

Наук духовных генерал,

Боец в чужом пиру,

Отец поэзии сказал:

Назло вам не умру!

Рожденный истину любить

И камни собирать,

Не дам историю убить

И правду переврать!

Я, холмогорский Златоуст,

Пройду по всем векам.

Я до бессмертья доберусь

Назло клеветникам!

Я все наречья охвачу,

Чтобы унять глупцов.

Я никогда не замолчу

И в царстве мертвецов.

Я – слова царь, я – мысли бог,

Меня не покорить.

Я буду бурям поперек

Дышать и говорить.

Вот мой закон и мой завет –

Творить судьбы оплот.

Я – Ломоносов, и мой свет

Назло вам – не умрет!

– Как журнал «Нева» отмечает юбилей? Какие мероприятия уже были, что еще планируете?

– В отличие от одноименной реки «Нева» впадает не в Балтийское море, а в огромный океан современной словесности, взаимодействует с авторами, живущими на разных континентах. Весь год мы будем проводить встречи с читателями в библиотеках Санкт-Петербурга, проводить выездные заседания редколлегии в разных городах с целью знакомства с новыми авторами, запланированы публикации об истории журнала «Нева» в литературных газетах. Выпустим в свет антологию произведений молодых писателей – «Молодая «Нева». В мае журнал примет участие в работе Книжного салона в Санкт-Петербурге, тогда же объявим лауреатов премии журнала «Нева» за лучшую публикацию минувшего года. А в официальный день рождения журнала – 16 апреля – сотрудники соберутся на Нарышкином бастионе Петропавловской крепости, чтобы в честь своего праздника салютовать городу и миру полуденным выстрелом из пушки!