Грустный смех

Саша Черный не хотел, чтобы его воспринимали исключительно как юмориста. Портрет работы Ф. Рожанковского. Париж. 1926. Иллюстрация из книги

Автор биографии знаменитого поэта-«сатириконца» севастопольский исследователь Виктория Миленко дала своему труду подзаголовок – «Печальный рыцарь смеха». В принципе Александр Гликберг, более известный в истории литературы как Саша Черный (1880–1932), был не первым и не последним сатириком, разбавлявшим легкий смех горькой иронией. Можно вспомнить Бастера Китона, Леонида Енгибарова... Да и современник Саши (а временами и начальник) Аркадий Аверченко тоже нередко грустно (но не менее талантливо) шутил.

Миленко подробно реконструирует жизнь своего героя. Детство в Одессе, где своеобразный юмор мультикультурного города слился с не самой здоровой атмосферой в семье (мать будущего писателя страдала неврастенией). Впрочем, и наш герой не являлся идеалом. Судя по всему, он был, как сейчас говорят, «трудный подросток» – пятнадцати лет бежал из дома, остался на второй год в гимназии. Как следствие, конфликты с родителями.

После службы в армии Гликберг устроился работать таможенником. К этому времени относится его литературный дебют в «Волынском вестнике» (1902). А осенью 1905 года появляется и Саша Черный. Он принимает участие в создании знаменитого журнала «Сатирикон», первый номер которого появился весною 1908-го. Но уже в апреле 1911-го писатель уходит из него. Почему? Однозначно ответить сложно. Легче свести все к непростым отношения с редактором журнала Аверченко. Но, вероятнее, Сашу Черного угнетал образ писателя «легкого» жанра, который утвердился за ним в общественном сознании. Он искренне не хотел, чтобы его имя ассоциировалось только лишь с юмором и детской литературой. Думается, не последнюю роль играла и атмосфера эпохи, в которой властвовали над умами читателей «черный маг» Валерий Брюсов, «дьяволица» Зинаида Гиппиус, «теург» Вячеслав Иванов... Почему бы среди них не появиться и новому образу бывшего «сатириконца»?

Хотя, будем откровенны, если посмотреть наследие Саши Черного или таких его коллег по журналу, как Надежда Тэффи или Аркадий Аверченко, станет видно, что оно не укладывается в прокрустово ложе сатиры. Писателей можно смело ставить в один ряд с Дмитрием Мережковским или Андреем Белым. Ведь в их сочинениях за комическими сюжетами скрывались реальные драмы. В дальнейшем эту традицию продолжил Михаил Зощенко и отчасти Александр Галич.

Насколько получилось у Саши Черного поменять имидж? Думается, что при жизни он так и остался в сознании читателей в первую очередь юмористом. В последующем писатель для большинства действительно стал «классиком», правда, классиком юмора.

Виктория Миленко. Саша Черный. – М.: Молодая гвардия, 2014. – 368 с.

Второй раз Саша Черный попытался поменять имидж уже в эмиграции. До революции он довольно критически относился к власти. Вспомним начало стихотворения 1905 года: «От русского флота остались одни адмиралы./ Флот старый потоплен, а новый ушел по карманам». Однако неумелая деятельность Временного правительства и большевистская диктатура повлияли на его политические приоритеты. Автор «Дневника фокса Микки» стал более консервативным. А про революцию и ее последствия, как вспоминали современники, говорил, усмехаясь: «Раньше видели прекрасные сны – а потом проснулись».

Поэтому не удивительно, что совместно с Александром Куприным и Иваном Шмелевым он участвует в вечере ветеранской организации белых Союзе галлиполийцев, его приглашают на банкет Союза в котором принимали участие Петр Врангель и Александр Кутепов.

Вместе с тем, по воспоминаниям других знакомых писателя, в будущее освобожденного от большевизма отечества он тоже не верил: «Что бы ни случилось, я не вернусь обратно, потому что моей России более нет и не будет».

Впрочем, в общественном сознании Саша Черный все равно остается оппозиционером. Может быть, подсознательно предчувствуя, что остается заложником собственных текстов, писатель и грустил.