С упоением и радостью

Мыслитель, готовый взойти за правду на любой костер. Фото Reuters

«Дорогой Александр Исаевич! О том, чтобы я сердилась на долгое Ваше молчание, и речи нет, и никогда не будет. Каждое Ваше письмо – не заслуженный мною дар; одарите – спасибо, а не одарите, что ж! Я понимаю: Вы сейчас пишете самое главное Ваше письмо нам всем, значит, и мне…»

Я думаю, для многих, знакомых с вершинами наследия русской литературы ХХ века, эти строки напомнят письма Марины Цветаевой. Обилие тире, двоеточий, но главное, запредельная искренность каждого слова. Недаром Бродский говорил, что Марина Ивановна как будто прощалась каждой строкой. Только вышеприведенная цитата принадлежит не Цветаевой, а другой поразительной женщине из времен сталинского лихолетья. Одной из самых последних, видевших Цветаеву на этой земле. Лидии Корнеевне Чуковской. И писала она Александру Исаевичу Солженицыну, уже выдворенному к тому времени из СССР.

Несгибаемая, символ сопротивления лжи, Орлеанская дева борьбы с тоталитаризмом – как только не называли Лидию Корнеевну. Полуслепая, больная пожилая женщина наводила ужас на власти своими открытыми письмами, где яростно, наотмашь, с потрясающей силой показывала весь цинизм и абсурд царившего идеологического диктата. Она была очень близка к Солженицыну не только убежденностью в необходимости донесения правды до людей, но и абсолютным отсутствием какого бы то ни было страха и все всегда называла своими именами.

На страницах «НГ-EL» мы уже публиковали рецензии на два выпуска «Солженицынских тетрадей», альманахов, публикующих неизвестные строки писателя. Одним из самых запоминающихся разделов этих альманахов стала переписка Лидии Корнеевны и Александра Исаевича. Не стал исключением и третий выпуск «Тетрадей». Здесь представлена переписка Чуковской и Солженицына за 1977–1979 годы.

Письма эти отправлялись через границу с надежной оказией, но никогда не было гарантии, что они дойдут, либо что попадут тому, кому предназначены. Поражает само слово, мощный русский язык переписки, яркие, точные литературные оценки:

«Удивило меня, что Вы любите прозу Цветаевой. Давно ль? Это, конечно, проза стоящая; как и ее стихи; но для меня очень избранно, кусками, страницами – только. В ней действительно сила, но сила истерическая, ведь истерические люди бывают очень на подъеме сильны. Но так как я сама истерична… то я все время, всю жизнь ищу спокойной, уравновешенной силы, а истерическая, пусть и сильная сила, отталкивает меня».

Солженицынские тетради. Материалы и исследования. Альманах. Вып. 3. – М.: Русский Путь, 2014. – 203 с.

Она пишет о непрекращающейся травле, о слежке, о литературе, о набирающем силу антисемитизме. Он отвечает ей, рассказывает о работе над «Красным колесом», возражает – как всегда, выверенно и продуманно. Но все же дает волю чувствам: «Спасибо, что ждете нас и верите в возврат. Мы тоже – мало сказать, верим, но только этим и живем. А я – так просто задыхаюсь на Западе, он мне отравен и невыносим».

Они во многом не соглашаются друг с другом, спорят о роли личности и государства. Такие диспуты называют дискуссиями «либералов» и «государственников», только в отличие от неисчислимого племени нынешних политических клоунов перед нами столкновение мнений великих людей. Мыслителей, готовых взойти за правду на любой костер.

«По поводу Герцена… Все же мне чудится, Вы к нему повышенно пристрастны. Такого уровня художественности я в нем не чувствую. И неосторожно приписываете Вы ему большую заслугу в освобождении крестьян, чем Александру II: никакой советчик никогда не выше исполнителя, а к его советам и не прислушивались, – и освобождение Александр провел вопреки дворянскому классу трудно».

Другая удивительная женщина, также ставшая одной из героинь «Тетрадей», – Ирина Николаевна Медведева-Томашевская.

Конечно, тогда, сорок лет назад, в СССР, кроме очень узкого круга, мало кто знал, что в Париже с предисловием Солженицына вышла книга «Стремя «Тихого Дона». Автор под псевдонимом D* выражал серьезные сомнения в том, что «Тихий Дон» написал Шолохов. Сбившимся с ног литературоведам в штатском не могло прийти в голову, что автор книги – женщина, историк Крыма, литературовед, вдова блистательного филолога Бориса Викторовича Томашевского. И что к моменту выхода «Стремени «Тихого Дона» ее уже не было в живых.

«Тетради» представляют переписку Томашевской с Александром Исаевичем. Ирина Николаевна восхищается «Архипелагом», рассказывает о своей работе, о самочувствии после перенесенного инфаркта. Поражает высочайшая культура письма и чувство юмора, не покидающее Ирину Николаевну. Сам Александр Исаевич сообщает, что прочел ее письма «…с упоением и радостью».

Другой поразительный человек эпохи шестидесятых, воссоздаваемый на страницах альманаха и чью переписку с Солженицыным представляют «Тетради» – замечательный вологодский поэт и прозаик Александр Яшин, один из тех, кто открыто и ясно показывал истинное положение русской деревни.

Александр Исаевич очень ценил его и, узнав о болезни, приехал в больницу. Но Яшин был без сознания, и Солженицын прямо в больничном коридоре написал ему эти строки:

«Из окна Вашей палаты видна одна из самых дорогих русскому сердцу церквей. Я вижу ее из коридора, из которого пишу. Она вытянута к небу и напоминает нам о развитии, для которого только и дана нам земная жизнь, да не всегда мы успеваем ее пройти. Но никакое прозрение здесь не поздно никогда.

Я молюсь за Вас и дружески обнимаю…»

Однако поэт прочесть их уже не успел.

Запоминающимся событием в культурной жизни России последнего времени стала выставка «Александр Солженицын: Из-под глыб», состоявшаяся на рубеже 2013–2014 годов в залах Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина на Волхонке. Материалы из архива писателя, в том числе и авторская машинопись «Архипелага ГУЛАГ», были представлены в обрамлении сенсорных панелей, на которых можно было «полистать» рукописи, а также офортов Рембрандта. Эти неожиданные решения придали еще большую мощь экспозиции. «Солженицынские тетради» приводят и статью Галины Тюриной о выставке, и фрагменты из книги отзывов самых разных людей – от школьников до выдающихся деятелей искусства, потрясенных новой, неожиданной встречей с судьбой и наследием великого писателя.

В этот сборник входят и размышления о творчестве Александра Исаевича ведущих литературоведов страны, и материалы о вручении литературной премии Александра Солженицына критику Ирине Роднянской, и ряд других статей.