Начальник и злыдни

Явно готовится перейти дорогу....Фото Владимира Захарина

Расхожая и изъезженная фраза «поэт сложной судьбы» в данном случае верна абсолютно. Поэт, переводчик и издатель Максим Амелин пишет же в предисловии о Евгении Карасеве: «Для «робкого» поэта, в прошлом матерого вора-карманника, особо опасного рецидивиста Жени Каца, за плечами которого семь судимостей и двадцать лет, проведенные за колючей проволокой (…) поэтической школой стала тюрьма». 

Да, робкий, судите сами:

Я семь раз стоял перед судом; 

сидел в лагерях,

где об умершем соседе по нарам не спешили

заявлять по начальству, 

чтобы, числя его

живым, получать лишнюю 

пайку хлеба; и спал

рядом с мертвыми, 

пока считающий по головам

проверяющий по запаху 

не выявлял дубака

….

Евгений Карасев. Вещественные доказательства: избранные стихотворения и поэмы. – М.: Б.С.Г. – Пресс, 2014. – 528 с.

И, как последний фраер, 

терзая в руках

тетрадь со стихами, робел, 

переминаясь

у дверей редакции 

«Нового мира».

Писать что-то о самом Карасеве нет смысла, он сам про себя все уже написал:

Меня нередко жалят моим 

прошлым. Накомарником

не защищенный от укусов колких, чувствую при этом:

злыдней злит не то, что был 

карманником.

А то, что стал поэтом.

И не только про себя:

… Гражданин начальник,

а сами

Что вы сделали стоящего

в жизни?

Неприютность, лагерную лямку он не причислил к успеху,

Призадумался, всматриваясь 

в окошко:

– На шаг впереди незнакомого 

человека

Прошел по дороге, которую 

перешла черная кошка…

А ведь, если задуматься, и в самом деле подвиг. И поэт, хотя семь раз стоял перед судом, понимает, что «начальник» все-таки сделал что-что стоящее. Ну а злыдни – они и есть злыдни.