Дмитрий Новиков
Александр Бушковский. Праздник лишних орлов.
– Дружба народов. 2013. № 10.
К большой моей радости, а также к огромному сожалению, новая повесть Александра Бушковского «Праздник лишних орлов» относится к настоящей русской военной прозе. Радость эта возникает от того, что литература по-прежнему жива. По прочтении этого текста в голове сразу всплыли имена Эриха Марии Ремарка, Эрнеста Хемингуэя, Ричарда Олдингтона. Из русских писателей военная проза Бушковского ближе всего, как мне кажется, Константину Воробьеву, Василию Гроссману, Виктору Астафьеву. Сожаление же связано с тем, что есть предчувствие – судьба новой книги «Радуйся!», которая выходит этой осенью, будет непростой. Давайте признаемся сами себе – сейчас время не реалистической литературы, а всякого рода фэнтези. Фэнтези сказочного, исторического, детективного, гламурного. В их числе и фэнтези военного. Казалось бы, недавняя война в Чечне, кровь, горе, огонь, все, что сопровождает любые боевые действия, должна была породить новую попытку осмысления писателями коренных жизненных вопросов – смерть и жизнь, предательство и верность, преступление и наказание. Но нет, в большинстве случаев сейчас так называемая современная военная проза – всего лишь модный бренд. Отсюда возникают различные нелепицы в описаниях, неразбериха в мыслях, отсутствие смыслов. Не буду здесь называть имен, но один автор уже в предисловии заявляет, что он был бесчисленное количество раз контужен (медицинские показания после этого вряд ли позволили даже клеить картонные коробки), другой на страницах гламурного журнала рассказывает, как он убил своего друга, чтобы тот не сдался в плен, третий в пепел сжигает около десятка террористов одной канистрой бензина. Все это, на мой взгляд, ерунда и продажная ересь, не имеющие никакого отношения к реальной войне, реальной жизни, военной прозе.
Совсем другого рода тексты Бушковского. Кроме повести у него есть, например, несколько очень важных военных рассказов. Штурм Грозного, взаимоотношения людей на войне, близость и одновременное непонимание друг друга противостоящих сторон, взросление мужчин и становление их воинами, женская сущность, которая может примирить, а может и окончательно, на века, привести мужчин к ненависти, поствоенный синдром – все есть в этих рассказах. Сразу вспоминаются по названиям «Солдатики», «Спецназ-блюз», «Ящер и Кощей», «Страшные русские». В них нет ни слова лжи, зато очень много знания о явлении, много тех мелких, но важных деталей, которые не позволяют усомниться ни в одном слове. Очень важно, что написаны рассказы тем одновременно простым и тут же глубоким языком, который мог родиться только в результате личного опыта, личного пути автора, его мучительных размышлений о сути войны. Размышления эти явно происходят не в мирной тишине тенистых кущ, а именно на месте событий, в короткие промежутки между ревом орудий и автоматными очередями. Тем они и ценны, ибо рождают правду не только художественную, но и человеческую. Язык тому свидетельство. И все это явно не боевое фэнтези.
Сам Александр Бушковский почти 15 лет отслужил в Специальном отряде быстрого реагирования при Министерстве внутренних дел Карелии, участвовал в обеих чеченских кампаниях, в штурме Грозного. Всего у него было пять длительных командировок в Чечню. Прошел путь до майора спецназа. Был контужен (минно-взрывная травма). Имеет боевые награды. Уволен в запас по выслуге лет. Вся его биография тем более удивительна, что привела его к написанию настоящих, сильных и правдивых литературных текстов. Ведь, по его же выражению, «Солдаты книг не читают. И уж тем более не пишут».
Теперь непосредственно о новой его повести «Праздник лишних орлов», вышедшей в «Дружбе народов» и планируемой к выходу в готовящейся книге «Радуйся!».
Казалось бы, это достаточно обычная по сюжету история. Двое друзей детства едут навестить третьего. Едут на Русский Север, на машине, попутно вспоминая разные события из жизни и разговаривая. Оба они родились в простой северной деревне. Третий друг их родом из северного города Архангельска. Они едут и почему-то разговаривают о свободе. Которая всегда важнейшей частью своей имеет несгибаемость и путь. Один из героев прошел войну в Чечне. Второй – бывший каторжанин, отсидевший 10 лет в тюрьме. Третий, которого они едут навестить, – тоже боевой офицер, сослуживец первого. Повод их поездки простой – друг их, невостребованный в мирной жизни, лежит при смерти, с шестью пулями в теле и голове. И вот тут начинается очень важный для каждого русского человека разговор. О том, что с самого детства нельзя сгибаться. Особенно на севере, где тяжесть природы равна тяжести характеров людей. Но именно так в прошлые века воспитывались карелы – местные племена, которых боялись даже викинги. Разговор о том, что в России каждое поколение – «потерянное». Но это тоже не страшно, главное – с юных лет перестать обольщаться. Чтобы быть готовым. Разговор о том, что все люди враги: чужие, свои. Но и это некритично – редко, но попадаются друзья. И они настоящие. Разговор о предательстве, часто женском. Но даже из него иногда вырастает любовь или по крайней мере – новое знание.
Я не буду дальше пересказывать. Очень много важных, истинных вещей есть в этой повести. Благодаря им, благодаря языку, рожденному критическим жизненным опытом, герои получились живые, они дерутся, стреляют, думают, любят, ненавидят. Они смотрят на читателя со страниц испытующим взглядом – каков ты сам есть. Они продолжают мучиться, но именно так рождается крепость духа.
Но все-таки почему путь на север? Ведь основные направления битв другие – юг, запад, восток. А на севере – лишь Ледовитый океан. Тот герой повести, который выживает после многих ран, в итоге уходит монахом в самый северный русский монастырь, расположенный на Соловках. Это – остров в Белом море. Жить там очень тяжело, несмотря на красоту природы. Тяжело даже больше не физически, а морально. И братия твои там все тоже с тяжелыми судьбами. И бесы прошлого твоего не отступают, давят душу. Но главная заповедь северного человека – никогда не сдаваться – лучше всего проявляется там. И снова два престарелых уже викинга собираются в дорогу на север, к своему другу. Лечить раны уже не физические, духовные. А может – лечиться и учиться самим.
Ведь недаром в одной из самых мудрых книг написано – последняя битва между добром и злом будет на границе леса и тундры. Это где-то в тех местах...
Повесть Александра Бушковского «Праздник лишних орлов» несомненно относится к числу лучших образцов современной военной прозы. А также является ярким примером возникающей на наших глазах «новой северной прозы», представителей которой все больше появляется к северу от и вне двух увлекательных столиц России.
И еще. Поскольку организаторы русско-японского семинара по военной прозе попросили меня расширить текст и смысл доклада, хочу сказать о следующем. Всегда интересно общение с живым человеком, написавшим хороший текст.
За два года разговоров с Бушковским я узнал для себя много нового о войне и жизни. Такого, что автор никогда не доверит даже тексту. Вряд ли он даст себе моральное право озвучить это публично. Там было в избытке страшного, но важную вещь сказал однажды Сергей Довлатов в своей повести «Зона» (не ручаюсь за точность цитаты): «Я мог бы рассказать много ужасного о той жизни, но автор должен использовать другие методы воздействия на читателя». Самое удивительное, что и смешные случаи происходили на войне. Мне очень понравился рассказ Александра о начале второго штурма Грозного. Был такой хороший фильм в конце 80-х – «Человек с бульвара Капуцинов». Суть его в том, что в момент появления нового вида искусства – кино одни люди пытаются привнести с его помощью доброе и вечное, другие же радостно наживаются на низменных инстинктах. Как всегда бывает, хороший фильм растаскивают на цитаты, и они потом живут в обыденной жизни, как своего рода фольклор. В фильме есть момент, когда после просмотра доброго и светлого фильма антипод главного героя ставит фильм ужасов, со всем вытекающим интересом потребителей. Главный герой начинает стыдить свою увлекшуюся ужасами паству. Те оправдываются – один, мол, отвернулся, другой просто смотрел одним глазом, третьему все очень не понравилось. В этот момент циничный антипод говорит: «Парни, кончайте эти сопли. Сейчас будет вторая серия».
После первого штурма Грозного бойцы собирались домой. Отмыться, отъесться, выспаться. Забыть на время о войне. Отдохнуть. Подходил к концу срок командировки. Они еще не знали того, что уже было известно на гражданке, – будет второй штурм, и командование приняло решение использовать уже бывшие в деле войска, не менять их на новые. Александр рассказывает, как они уже радостно паковали чемоданы, и в этот момент принесли посылки, присланные их друзьями с родины. На одной из коробок было написано: «Парни, кончайте эти сопли. Сейчас будет вторая серия»…
Как-то ночью, сидя в маленькой избушке в глухой карельской тайге, мы с Бушковским сильно заспорили – что такое миф и притча в военной прозе. Возможны ли они? Допустимы ли? Пришли к тому, что мифов много. Их можно придумать. Нечистые на руку люди даже могут использовать их для самопиара и других прибылей. Создать же притчу невероятно сложно, насильственно – невозможно. Особенно в такой сложной теме. Стали вспоминать примеры – ну разве «А зори здесь тихие» Бориса Васильева да «По ком звонит колокол» Эрнеста Хемингуэя. А потом я подумал, но не сказал своему оппоненту, что повесть «Праздник лишних орлов» тоже получилась притчевой. Независимо от сознания автора. Это притча о пути. О русском Пути на Север.
Петрозаводск
