Андрей Мирошкин
Герт Мак. Амстердам. Один город – одна жизнь/ Пер. с англ. А. Галль.
– М.: Издательство Ольги Морозовой, 2013. – 448 с.
Журналист и историк Герт Мак уже много лет пишет книги о Нидерландах и родном городе – Амстердаме. Его работы популярны в разных странах, они переводились на многие языки и неоднократно становились бестселлерами. Автор стремится комплексно показать историю города, его топографию, культуру, традиции, современную жизнь, менталитет жителей, архитектурные черты. В общем, раскрыть душу мегаполиса с богатым прошлым и интересным настоящим. Прослежены и судьбы конкретных людей, оставивших след в истории города.
Автор настаивает, что Амстердам обладает уникальными особенностями, которые выделяют его среди прочих нидерландских городов, не говоря уж о других городах «старой Европы». Фирменные его черты и черты его жителей – умеренность, осторожность, терпимость, бережливость, скромность. В отличие от пышных имперских столиц Старого Света здесь почти не строили огромных зданий. «У нас предания старины почему-то не выразились в монументальных сооружениях – в Амстердаме нет ни величественных соборов, ни памятников, вызывающих восторженный трепет у туристов», – констатирует Мак. Зато здесь бережно сохранены кварталы ХVI–ХVII веков, застроенные в непафосном стиле. Жители этого города, даже самые зажиточные, не имеют привычки кичиться своим богатством и тратить тысячи гульденов на роскошно декорированные особняки. В этом автор усматривает влияние протестантского духа (кальвинизм пронизывал все сферы общества), ландшафта (постоянная борьба с водной стихией закалила голландцев, сделала их суровыми и чуждыми излишествам) и демократического устройства (Нидерланды еще в ХVI веке были мировым лидером по части всевозможных свобод).
Кстати, о свободах. Ныне толерантность голландцев стала притчей во языцех. Мак показывает исторические корни этого явления. На заре существования Амстердама, в ХIII–ХIV веках, жителям приходилось с огромными усилиями отвоевывать участки суши у моря. В этой совместной борьбе сглаживались классовые различия, «феодализм в городе не прижился», а первыми его правителями были выходцы из низов.
Все города средневековой Европы взимали драконовские налоги с купцов, и только в Амстердаме правители установили режим свободной беспошлинной торговли. Даже по сравнению со своим соседом и тогдашним экономическим конкурентом Утрехтом это выглядело необычно. С Ганзой у Амстердама были прохладные отношения, его бургомистры считали, что «офшорный» принцип выгоднее любого международного союза. К началу ХVII века Амстердам был уже торговой столицей Европы, а свобода предпринимательства стала основой местного менталитета. В период Республики здесь царила свобода слова и вероисповеданий, невообразимая ни в одной другой европейской стране. Правда, особо зарвавшихся еретиков в голландской столице все же преследовали: инквизиция не дремала. Но вообще-то охота на ведьм здесь велась сравнительно либерально.
Для дворян Европы Амстердам был городом торгашей и ростовщиков низкого звания. Зарабатывать здесь и вправду умели. Недаром на портретах местных купцов часто изображались бухгалтерские книги и кипы деловых писем. Именно здесь рождалась европейская буржуазия. Как бы ни ворчали феодалы, Амстердам в ту пору был самым экономически передовым городом мира.
 |
| Амстердам всегда славился самыми либеральными в Европе экономическими
порядками. Ян Хилвердинк. Мост через канал Принсенграхт. Вторая половина ХIХ в. Иллюстрация из книги |
Искусства здесь не отставали от торговли. Золотой век голландской живописи был бы невозможен без богатых заказчиков – судовладельцев, фабрикантов, биржевых магнатов. В эпоху Рембрандта и ван Рёйсдала корабли под нидерландским флагом бороздили моря у побережья Америки и Юго-Восточной Азии, искали путь в Тихий океан через Арктику (имя Баренца с тех пор носит море). Первое поселение, возникшее на месте Нью-Йорка, называлось Новый Амстердам.
Власти этого города всегда благосклонно относились к проституции. Хотя по средневековому амстердамскому закону содержательницам борделей полагалась смертная казнь через «закапывание в землю». Да и самим дамам легкого поведения грозил крупный штраф. Но на практике подобные заведения спокойно работали, и полиция негласно покровительствовала им (коррупция в зажиточном Амстердаме всегда процветала). В конце ХV века городская администрация даже подумывала об открытии Дворца наслаждения, но этот смелый проект остался нереализованным.
Зато осуществились другие проекты. Еще в ХVII веке Амстердам «стал одним из центров урбанистического процесса». Здесь постоянно что-то строили и развивали: рыли или закапывали каналы, осушали отмели и болота, ставили шлюзы, возводили торговые здания, верфи, мануфактуры, гостиницы и товарные склады. Недаром Петр I выписывал из Голландии опытных архитекторов.
В Амстердаме никогда не крушили средневековые кварталы, чтобы прорубить проспекты. Культурное наследие здесь беречь умеют: когда один градоначальник в ХХ веке предложил ради борьбы с автомобильными пробками засыпать один старый канал, горожане дружно вышли на демонстрацию протеста.
Но прогресс постепенно брал свое: в 1825 году здесь открылась первая пароходная компания, в 1839 году сюда подвели железную дорогу, в 1861 году начали мостить улицы, в 1875 году построили водопровод. Как и в Москве, здесь в 30-е годы был разработан генеральный план реконструкции города, но только без всякой помпезности и гигантомании. Главным его итогом стало возведение эстетически привлекательных жилых кварталов для простых горожан. Так в Амстердаме покончили с рабочими трущобами.
В мае 1940 года город впервые за 400 лет подвергся вражеской агрессии. Оккупация продолжалась почти пять лет. Конечно, здесь действовали отряды Сопротивления, но большинство законопослушных голландцев трудились в интересах рейха и выполняли все предписания гестапо. Даже городские трамваи были мобилизованы для депортации евреев в концлагеря.
А ведь национальная терпимость амстердамцев уходит корнями в Средние века. Тогдашние власти города поощряли иммиграцию, ибо развивающейся стране нужны были рабочие руки, свежая кровь, новые идеи для бизнеса. Амстердам принимал у себя целые народы, преследуемые в других странах. Так возник еврейский квартал, основанный беженцами-сефардами из Испании. Позже в город перебрались тысячи гугенотов из Франции, охваченной погромами. Венецианский стеклодув Антоний Обизи научил амстердамских мастеров своему искусству, португальский купец Мануэль де Вега стал основателем шелкоткацкой промышленности в городе.
Однако уже в ХVII веке коренных амстердамцев волновал рост преступлений, совершаемых приезжими (Рембрандт даже изобразил девушку-гастарбайтера из Дании, казненную за убийство хозяйки квартиры). О нынешнем космополитическом Амстердаме, где почти треть населения составляют выходцы из неевропейских стран, автор говорит с некоторой тревогой. Удастся ли сохранить этому старинному городу черты самобытности под напором иных культурных традиций?
