Париж, Париж… Фото Владимира Захарина
Тэффи
Милый друг!
А у нас жизнь кипит. Все съезжаются. Начинается сезон.
Делимся летними впечатлениями. Мадам Булкина уверяет, что провела лето на каких-то Лаперузовых островах, что прилив там мчится с быстротой неоседланного коня и что за все про все брали с нее шесть франков. По-моему, врет. Сергей Иваныч справлялся в Ларуссе – никаких Лаперузовых островов и на свете нет. Все говорится, чтобы других унизить. А я перед ней унижаться не желаю. Купила охры, номер второй, натерла щеки и говорю, что провела лето на южном берегу Монпарнаса. Люди деликатные, конечно, ничего об этом не расспрашивают и даже находят, что я очень поправилась. Одна мадам Булкина и тут поспела:
– Это, – говорит, – где же такое?
– А это, – говорю, – как раз на восток от ваших Лаперузов, по прямой линии.
Вот ей и спичка в нос! Терпеть не могу, когда врут.
А Вам, милый друг, скажу правду, что провела лето очень недурно и не без впечатлений: купила у Прентан чудесные перчатки, только очень странные: на левой руке четыре пальца, а на правой – шесть. Надеть их очень трудно, но можно просто небрежно бросить на камине салона, как «обже де люкс».
Теперь принимаемся за туалеты. Обрезали прошлогодние платья еще на пять вершков снизу и на четыре сверху.
Очень недурно подбрили затылки.
Прежде пословица говорила, что у баб волос долг да ум короток. А теперь, значит, все в пропорции. Не придерешься.
Недавно на одном вечере вышло у меня недоразумение. Встретила я Колю Галкина, вспомнила, что Коля собирался жениться, и говорю:
– Покажите мне вашу невесту.
Он и показывает:
– Вон она там, в углу, на диване.
– Которая, – спрашиваю, – неужели тот подросточек в коротеньком розовом платьице?
– Нет, – говорит, – в розовом – это не она, это ее маменька.
Ну, думаю, смеется он надо мной.
– А скажите, что это за мальчишка около них прыгает, кудрявый такой, в шотландской юбочке. Пожалуй, скажете, что это ее папенька?
– Нет, – говорит, – это не папенька, это ее бабушка.
Вот как мы живем.
Одна беда – жилищный вопрос. Будкиным повезло: нашли квартиру без мебели. Обставили пока только одну комнату – просто, но со вкусом: поставили кухонный стол, три ящика из-под пива и вышитое кресло третьей империи. Получился прелестный салончик. Остальные комнаты еще не отделаны.
Везет же людям!
А Верочка Зайцева говорит, что гораздо выгоднее взять большую меблированную квартиру с ванной и телефоном франков за 40 в месяц. По-моему, это действительно было бы практично.
Все понемногу устраиваются и принимаются за дело. Мадам Галкина и мадам Жилкина уже начали отделывать друг другу шляпки. Иван Петрович запускает бороду. Николай Иваныч хранит русский язык и нас всех просит: храните как синицу ока, он наше сокровище. Только последнее время вместо «сокровища» стал говорить «пожарище».
Если Вы, милый друг, вздумаете заглянуть в Париж, то увлеките с собой побольше американок. Вам это ничего не стоит, а у нас сейчас вся жизнь строится в расчете на них.
Анна Ивановна открыла для американок салон пластики с московскими сухарями. Очень хорошо поставила предприятие. Хочется с нового года расширить и привлечь к делу донских казаков.
Лиза Вякина специально для американок расшивает резиновые калоши бисерными незабудками и – верите ли – нарасхват.
Наша московская массажистка Светоносова открыла курсы русской дикции на американском языке. От желающих отбою нет.
Словом, увлекайте американок.
Что касается политической жизни Парижа, то надо Вам сказать, что осложнилась она до чрезвычайности. Кто хочет жить со всеми дружно, тот не должен подавать руку анархистам, монархистам, легитимистам, националистам, интернационалистам, социалистам, пораженцам, вырожденцам, возрожденцам, большевизанствующим, соглашателям и выжидателям. Беспартийным – тоже нельзя: надо выждать, пока их физиономия определится.
Вот так и сидишь с неподаной рукой!
До свиданья, дорогой друг. Не забывайте ваших парижских друзей и помните, что иногда и под светским маникюром бьется самоотверженно сердце.
«Иллюстрированная Россия», Париж, 1925 год
Публикация Рафаэля Соколовского.
Валерий Мастеров 
