Поповска правнучка

Критик Лев Аннинский написал в своем предисловии к книге Анны Гедымин «Осенние праздники»: «Входит в жизнь поколение, не прибитое военным временем, не обломанное лагерным режимом, не обкарнанное в выражении чувств ни цензурой нравов, ни цензурой слов». Анна Гедымин и есть представительница этого поколения и лицо этого поколения, причем прекрасное лицо. «Вот уже третье десятилетие (все) вокруг твердят о смерти поэзии. А я этого ну совсем не замечаю, – написала Анна Гедымин во врезке к своим стихам в журнале «Юность». – Все так же за утренним кофе читаю Пушкина и Бродского, а вечером, перед сном, кого-нибудь из своих современников – Рейна или Кабыш, Кудимову или Лаврентьева, Кибирова или Панкина. А в промежутке пытаюсь рифмовать свое». Да, кто-то твердит о смерти поэзии и говорит, что она никому не нужна. А поэзия, несмотря на это, «существует, и ни в зуб ногой», как сказал бы Александр Щуплов.

Новые литературные посиделки в редакции журнала «Юность» были посвящены Анне Гедымин. Она читала там свои стихи из книги «Осенние праздники» и из 8-го номера «Юности», где напечатана подборка ее стихов. Голос у Ани в жизни, как и в поэзии, негромкий, но он доходит до самой глубины души каждого ее читателя и каждого слушателя лучше, чем иные самые громкие голоса трибунных «рупоров эпохи»: «Бестолковую, несуразную/ Отдаю тебе жизнь свою./ Ни над кем победу не праздную –/ Вся зареванная стою». 

В посиделках участвовали поэт, главный редактор журнала «Юность» Валерий Дударев, его заместитель, прозаик Игорь Михайлов, авторы журнала Ирина Алексеева, Владимир Мещеряков, Татьяна Шведовская, Наталья Арбузова, Юрий Поклад, Михаил Пак, Анатолий Шамардин и гость из США журналист Мэлор Стуруа, который, послушав стихи Анны Гедымин, сказал: «Я все больше убеждаюсь в том, что женщины пишут о любви лучше, чем мужчины, намного тоньше и проникновеннее».

По просьбам гостей Анна Гедымин рассказала одну из романтических историй, приключившихся с ней, – про поклонника, который попался ей в поезде по дороге в Коктебель. «Я вошла в вагон, весь такой грязный, загаженный, села у окна. И вдруг «передо мной явился он» – капитан 1 ранга, красавец в морской форме, с погонами. Он меня накормил, напоил и всю ночь читал мои стихи. А потом пришел на вечер в Коктебеле, где я выступала, предложил мне руку и сердце и предложил немедленно поехать с ним в Северодвинск. Но я не поехала, потому что я – пацифистка, а он – военный». А вот стихов Анне никто не посвящал. Анна вспомнила лишь двустишие одного поэта: «Простите, Анна Гедымин,/ Что я был пьян и надымил».

Предки Анны по одной линии – из литовско-польской династии Гедыминов, которых в царское время сослали в Сибирь, потому что они поддерживали восстание Костюшки за независимость против России, а по другой линии – из рода русских священников. Во время революции кто-то из родных служил у красных, кто-то у белых. В стихах Гедымин пишет: «Я поповска правнучка – и княжна,/ На конюшне прапрадед мой был запорот…/ Так – о боже! – что чувствовать я должна,/ Если снится мне: красные входят в город?..» 

Валерий Дударев задал провокационный вопрос: «А как ты повела бы себя, если бы увидела, что красные входят в город, если у тебя свои и среди одних, и среди других?» Аня задумалась: «Я повела бы себя индивидуально с каждым из них. Скорее всего я молилась бы «за тех и за других», как Волошин. Но не за всех, а за кого сама пожелала бы». Лев Аннинский писал, что «для поэзии – самый счастливый шанс: сопрячь несопрягаемое». Анна Гедымин умеет и делает это. Под конец она почитала еще несколько своих стихотворений нон-стоп, а художник журнала «Юность» Михаил Пак нарисовал ее портрет синей пастой на белом листе бумаги и преподнес его ей под аплодисменты присутствующих.