0
2134
Газета Интернет-версия

17.11.2011 00:00:00

Мне все время стыдно

Тэги: шапорина, дневник


шапорина, дневник

Любовь Шапорина. Дневник. В 2 т. / Вступ. статья В.Сажина, подг. текста, коммент. В.Петровой и В.Сажина.
– М.: Новое литературное обозрение, 2011. 592 + 640 с. (Россия в мемуарах).

«Дефицит искренних дневников советских граждан – одно из частных проявлений тотального дефицита, свойственного советскому периоду российской истории». Точная констатация бесспорного факта, которой Сажин начинает свою вступительную статью, открывает поразительную по откровенности и широте охвата множества сторон жизни 20–60-х годов прошлого века книгу, автор которой даже не мечтала ее опубликовать. Отсутствие близкого человека рядом и необходимость высказаться или выплакаться выработали у нее потребность для самой себя записывать происходящее.

Автор этих дневниковых записок Любовь Васильевна Шапорина (1879–1967) родилась в обеспеченной дворянской семье. Знание французского и немецкого, увлеченность музыкой, живописью и литературой объясняют ее профессии переводчицы и художницы, создательницы первого в советской России театра марионеток и ее брак с композитором Шапориным, вхождение в литературную и артистическую среду. Среди ее знакомых были Ахматова и Шостакович, Алексей Н.Толстой и множество людей, внесших вклад в отечественную культуру.

Шапорина – одна из миллионов, ставших подопытным поколением, которое уплотняли, вычищали, лишали, подвергнув, по ее словам, социальному «эксперименту полуинтеллигентов». Но в отличие от подавляющего большинства она сумела не только думать самостоятельно, но и делать записи, которые могли стоить жизни. На страницах ее дневника запечатлены характерные черты эпохи. Постоянный голод: во время Гражданской войны («маленький сын после еды забрался под стол. Спрашиваю: «Что там делаешь?» – «Крошки подбираю┘»), в 30-е годы («А почему голод, почему ничего нет, убей меня Бог, не понимаю. Нет в продаже ничего – нет обуви, обоев, ниток, почтовой бумаги, материй каких бы то ни было, галош, продуктов, вообще ничего»), в блокаду Ленинграда в 40-е под обстрелом, без электричества, воды и дров, при минусовой температуре в комнатах доведенные до дистрофии и людоедства люди получали по карточкам продукты, измеряемые граммами («Ужинать я не пошла. На ужин была обещана козеиновая каша. Хлеба нет, для нее идти не стоит»), после войны («Продала первое издание Пушкина 1838 и 1841 годов, 11 томов, которое я берегла как зеницу ока, за 560 р. На мое пропитание выходит в день 8 р., а на обоих детей 80. Мучительно голодаю»).

Бесконечные очереди за всем в 50-е годы┘ Обязательная ложь и абсолютное бесправие. Запись в декабре 1944 года: «Прибирая комнату, я подняла газету, и вдруг мне стало даже больно от острого сознания: одна эта газета на всю огромную страну, один образ мышления, одно политическое понятие, даже на литературу, музыку, историю – на все, на все один взгляд. Я зажмурилась и совершенно ясно увидала себя в каменном мешке, я даже видела цвет этих стен вокруг меня; и выхода нет». Запись в мае 1947 года: «Отменили смертную казнь. Тридцать лет казнили без передышки, без отдыха и срока. Только бы дожить до будущего суда, ежедневно молюсь об этом. Когда всему миру станут известны их чудовищные преступления? Миллионы расстрелянных, заморенных, загубленных, пытки самые изощренные».

Впрочем, и в те годы жили по-разному. Шапорина замечает: «Равенства нет даже на кладбищах». «В больницу старых не принимают. Нужен блат». С 1940 по 1956 год за обучение в старших классах школы нужно было платить. Постоянно нуждаясь в деньгах, Шапорина пришла хлопотать за своих девочек и узнала: «Освобождаются лишь дети убитых офицеров. Только офицеров. Дети убитых солдат и сержантов не освобождаются от платы. Я ахнула. Мне потом объяснили, что это делается для того, чтобы пролетарские дети дальше 7-го класса не шли и не заполняли вузы».

Она далеко не всегда понимала смысл и суть происходящего. Ее искренний патриотизм достаточно часто иррационален. Мучаясь от происходящего в стране, она верила: «Россия не может погибнуть, но она должна понести наказание, пока не создаст изнутри свой прочный фашизм». Она восхищается «гением» Гитлера, но после бомбежек Ленинграда не может сдержать негодования: «Какая бессмыслица! Я разочаровываюсь в немецком уме и гитлеровской стратегии. Он может уничтожить и город, и жителей, но пока армия стоит – город не сдадут. Зачем же разрушение?»


Каменный мешок. И выхода нет.
Фото Александра Курбатова

У нее нет никаких иллюзий, касающихся «органов», но негодует она и на то, что «кроме Ежова – ни одного русского во главе НКВД за 30 лет». Борьбу за власть после смерти Сталина и падение Берии она комментирует так: «Один грузин процарствовал 29 лет, почему бы и другому грузину не сесть на царство?» Убежденная антисемитка, хотя и не всегда последовательная, иногда до наивности суеверная, она искренне радуется, что теперь «во главе правительства стоят русские люди», что не мешает ей жестко высказываться о времени правления Хрущева: «Мне сдается, что Хрущев зарвался. Тут и Куба, тут и Африка┘ Он не расстреливает, не пытает, но не стесняется посылать наших Иванов и Петров к черту на рога, биться за чужую землю»; «Остроумная писательница О.Берггольц вчера в Союзе писателей порадовала меня: «Мы живем в эпоху непросвещенного абсолютизма». Что верно то верно. Самодержавие развращает. Мне все время стыдно, невероятно стыдно перед всем светом. Как можно вслух перед всем миром говорить такие непроходимые глупости».


Комментарии для элемента не найдены.

Читайте также


В Совете Федерации остается 30 свободных мест

В Совете Федерации остается 30 свободных мест

Дарья Гармоненко

Иван Родин

Сенаторами РФ могли бы стать или отставники, или представители СВО-элиты

0
882
Россияне хотят мгновенного трудоустройства

Россияне хотят мгновенного трудоустройства

Анастасия Башкатова

Несмотря на дефицит кадров, в стране до сих пор есть застойная безработица

0
1031
Перед Россией маячит перспектива топливного дефицита

Перед Россией маячит перспектива топливного дефицита

Ольга Соловьева

Производство бензина в стране сократилось на 7–14%

0
1436
Обвиняемых в атаке на "Крокус" защищают несмотря на угрозы

Обвиняемых в атаке на "Крокус" защищают несмотря на угрозы

Екатерина Трифонова

Назначенные государством адвокаты попали под пропагандистскую раздачу

0
1162

Другие новости