Петит

КАК ЗОЛУШКА НЕ СТАЛА ПРИНЦЕССОЙ

Мартина Хааг. Самая-самая, всеми любимая (и на работе тоже все о’кей). – М.: Текст, 2010. – 224 с. (Первый ряд).

Вообще-то про героиню дебютной книги шведской актрисы и журналистки Мартины Хааг не скажешь, что она «самая-самая, всеми любимая» и «на работе все о’кей». Несостоявшейся актрисе Белле уже за 30, а у нее нет не только семьи и детей, но и «нормального мужика». Белла коротает дни в маленькой съемной квартире с «убогой мебелью», безуспешно пытаясь найти работу, а редкие праздники проводит примерно так: «Боже, ну и Рождество! Подумать только – я сижу на красном диване в гостях у моего бывшего и его девушки. Да еще наряженная в самый уродский костюм Деда Мороза во всей Северной Европе. При том что я вообще не собиралась праздновать Рождество в этом году┘ Я решила просто-напросто остаться дома┘ Забраться в ванну с душистой пеной и немного расслабиться, но тут что-то не заладилось с горячей водой...»

Впрочем, героиня не унывает, и ее жизненный девиз «Нет проблем! Я справлюсь!». А оптимизм – залог успеха, несмотря на то что судьба то и дело подбрасывает очередную «бяку». То найденная с трудом работа оказывается нелепой ролью в разъездном детском театре. То встреченный в ресторане красавчик Йорген, в которого Белла уже почти влюбилась, начинает подробно объяснять, почему опоздал на первое свидание: съел что-то не то за завтраком, и его стошнило в метро┘ И даже обязательной для дамских романов счастливой развязки, увы, не будет, хотя Белла все-таки получает настоящую роль в настоящем театре и встречает мужчину своей мечты... Тут бы и сказке конец – Золушка превращается в принцессу! Но героиня – не добродетельная принцесса и не золушка даже: умная и отзывчивая, она может быть несправедливой, резкой и даже злой, может лгать и жестоко мстить┘ И на добрую фею надеяться не стоит – это не сказка и не классически-слезливая женская проза, а книжка про реальную жизнь, в которой женщина – сама себе фея. Тем и интересна.

Марина Большанина

ЧАСТНАЯ ЖИЗНЬ

Владимир Сотников. Покров. – М.: Эксмо, 2010. – 320 с.

Предваряя своей статьей книгу Владимира Сотникова, которого все мы знаем как автора книг для среднего школьного возраста, Андрей Битов в числе прочего пишет и о том, что «Сотников как художник занят больше всего самой трудной для изображения┘ категорией времени». Действительно, время в «Покрове» словно можно если не пощупать, то ощутить протекающим сквозь читателя по воле автора – в одну сторону, в противоположную, и в настоящем оно течет, не застывая.

«Покров» – условные воспоминания ребенка, обладающего душевной организацией, тонкой на грани девиантности. Повествование ведется от третьего лица – «Он», и это придает тексту не отстраненность, но трагическую раздвоенность. Здесь нет исторического и политического времени, только частная жизнь ребенка, его родителей, изредка наиболее мощно врезавшихся в память соседей. И феномен, выразимся так, «острой памяти», в медицинском смысле острой боли, раскрывается: для некоторых память – ровно та же жизнь, ничем не отличающаяся от повседневной реальной.

Сергей Шулаков