Звездная карта из рюкзака

Постоянное превращение одного образа в другой...
Фото Левона Осепяна

Ильдар Абузяров. Курбан-роман. – М.: Всероссийская государственная библиотека иностранной литературы имени М.И.Рудомино, 2009. – 288 с.

Не случайно этот сборник вышел с подзаголовком «Книга историй воздушных о не любви». Проза Ильдара Абузярова действительно похожа на воздушную акварель, сквозь которую проступает, мерцает кем-то написанная загадочная картина. Кем? Когда? Автор мог бы сорвать первый слой, но он лишь высвечивает фрагменты. Люди могут быть не теми, за кого себя выдают, да и окружающие предметы ведут себя не лучше – дерево может превратиться в невесту, а треснувший зуб – в Белую крепость. Фантастическая реальность то оказывается похожей на привычную, то выдает себя с головой, и каждый рассказ становится путешествием в неведомое.

Внешность многих героев не описана или дана легкими штрихами, мы видим их через монологи, разговоры, поступки. Иногда кажется, что они напоминают бумажные фигуры из театра теней. Созданные авторским воображением, слишком хрупки для этого мира. Таковы и декорации. Несмотря на то что действие рассказов происходит в разных странах, география здесь условна. Не столько автор, сколько читатель выстраивает пейзаж, будь то Польша, Мексика, Финляндия или Бейрут. Имена, обращение к собеседнику, названия городов – и путешествие началось, мы поддаемся иллюзии перемещения.

Из легких, невесомых ингредиентов создается красивейшая новелла «Почта» – эпиграф Басе, кленовый лист, дождь, горько-дымчатый аромат отпечатка помады на чашке, японский иероглиф. Абузяров похож на садовника, у которого всегда под рукой волшебные предметы-семена: из ластика у него прорастет рассказ «Сокровенные желания», а из конверта – «Почта». Алхимия его прозы – это постоянное превращение одного образа в другой, перетекание, пульсация; меняя шкурки-определения, сбрасывая кожуру эпитетов, тянется к свету, пробивается в этот мир откуда-то из дальнего росток-идея, вырастает под взглядом очарованного читателя дерево-сюжет. Так появляются аллеи этой книги.

В текстах происходит непрерывная дешифровка реальности – образ за образом, меняя смысл, переворачивая с ног на голову, играя, иронизируя, вскрывая слова, словно закрученные в спираль раковины, выпуская на волю истинный звук, тот самый, который слышен, когда прикладываешь их к уху.

В рассказах разбросаны ключи, коды, пароли, которые позволят кому-то из читателей прочитать больше, чем другим, такой объединяющий, даже интимный момент общего знания, узнавания, отсылки к другим произведениям и писателям. В «Курбан-романе» – это цитаты из опер, в рассказе «О не любви» – джазовые композиции. Это могут быть и совсем обычные вещи: шоколадка «Аленка» посреди приморского рассказа, то ли подсказка читателю – автор с тобой одной крови, то ли якорь, что не дает воздушному змею окончательно улететь в серо-голубое небо, то ли напоминание – все это наваждение, созданное воображением писателя. И настоящий здесь только шоколад, ломкий, квадратиками, с девочкой на обертке, который можно купить в любом магазине, в любом настоящем магазине.

Во многих рассказах сборника фигурирует герой-писатель: Оверьмне, Пако, Сантьяго, старый писатель-неудачник, превращающий стоматолога в таинственную бедуинку, автор «Начала». Абузяров относится к ним с большой иронией. С ними происходят забавные приключения, и со своими персонажами не всегда они могут управиться, и мечты у них самые простые – тарелка супа или хорошая премия. Писатель может менять окружающую действительность, слова, выходящие из-под пера, обладают силой. Но в то же время ненадежны – то, что пишется карандашом, можно стереть обычном ластиком за два пятьдесят, а отключение света всего на несколько секунд приведет к исчезновению готового рассказа из памяти компьютера. И все же писатель, первооткрыватель, покоритель новых континентов и белых листов пишет, «зная, что на каждом новом месте», куда ступит нога его героя, появится «покоренная ими земля».

«Какой смысл писать про то, что уже есть?! Это неинтересно». Но из придуманной действительности его герои все равно мечтают убежать, уехать – в Вышнюю Финляндию, в Париж, в пустыню. Однако неверно представлять Абузярова мечтателем, оторванным от жизни, ведь один из самых сильных рассказов сборника – это «Баскетболисты», рассказ о школе-интернате, реальнее некуда. И еще постижение мира, его красоты, тайн, законов видимых и невидимых, постижение человека, с его встречами и разлуками, любовью и нелюбовью, эгоизмом и жертвенностью, это постижение может происходить разными путями, и не всегда через то, до чего можно дотронуться рукой. И необязательно, что открытия реалиста будут вернее, чем открытия писателя-мага.