Дрессировщик букв

Михаил Вяткин. После абсурда/ Ред.-сост. Владимир Климов. Вст. статья Сергея Бирюкова. Иллюстрации и текстовые композиции Николая Вяткина. – М.: Библиотека журнала «Дети Ра», 2009. – 96 c.

Русский литературный абсурд наконец-то изжил сам себя и перешел в качественно новую стадию: постабсурда. Об этом недвусмысленно заявил в авторском предисловии к своей первой книге стихов «После абсурда» поэт Михаил Вяткин: «...Я решил бесповоротно попрощаться с традиционным подходом к стихосложению и одновременно попытался осознать, что представляет собой литература абсурда. Возможно ли здесь и сейчас ее новое развитие? Чтобы как-то называть такие поиски, использовал термин «постабсурд».

Михаил Вяткин выступал как куратор и организатор поэтических вечеров и выставок, экспериментировал по части визуальной поэзии, публиковался в журналах «Дети Ра», «Журнал ПОэтов», альманахах «Перелом ангела», «То самое электричество» – и заработал себе звучное имя. А также три псевдонима: Хамиил Тявкин, Человек Пространства и Мишон Дома. Но дебютный сборник постабсурдист подписал своим «паспортным» именем.

Книгу «После абсурда» читателям представляют поэты, теоретики литературного авангарда, разработчики визуальной поэзии, литературоведы. Елена Кацюба: «Михаил Вяткин – дрессировщик букв┘ Впрочем, буквы не очень-то его боятся, и еще неизвестно, кто кем командует». Сергей Бирюков: «Михаил Вяткин не боится обращаться к давним пластам народной поэзии, в которых абсурд содержится, можно сказать, в прирученном виде┘ прирученный абсурд в смягченном виде представляет сложные взаимодействия внутри механизма мира». Георгий Геннис: «Михаил Вяткин называет себя постабсурдистом. Но абсурд, бессмыслица в его стихах – это сгущенный, спрессованный до предела смысл». Кстати, эти цитаты, вынесенные на четвертую страницу обложки книги, смотрятся вполне абсурдно – красные на цветной фотографии Михаила Вяткина, их довольно сложно читать. Но отзывы собратьев по цеху носят характер вспомогательный. Главное содержится меж обложками. Авторский текст отлично читается. Или смотрится, так как добрая половина стихотворений Вяткина дана в лучших обычаях визуальной поэзии. Стихотворение: «ото рвался от НЕБА...» не напечатано, а прорисовано (см. иллюстрацию) – и таких «текстовых композиций» (их автор – Николай Вяткин) в сборнике предостаточно.

Впрочем, даже в текстах, что поданы традиционно – построчно, в столбец, – визуальная составляющая подчеркнута столь сильно, что ее нельзя не заметить.

"ото рвался от НЕБА..." – не напечатано, а нарисовано. Страница из книги

Михаил Вяткин насыщает информацией каждую выделенную в тексте букву, каждое стоящее в неожиданном месте на листе слово, каждое изменение размера кегля. В результате при чтении улавливаешь прежде всего эти авторские знаки. Начинаешь угадывать их смысл, закономерно приходя к бесконечному множеству правильных толкований – в том числе и к такому, что смысла изначально не предполагалось. И лишь в последнюю очередь понимаешь, что большую их часть автор (осознанно?) сделал исключительно визуальными, то есть не воспринимаемыми на слух.

А как еще поэт может передать свою собственную интонацию через книгу?.. Особенно поэт, отвергший такие «старомодные» приемы интонирования, как рифмовка, образность, актуальное членение предложения, инверсия?.. Остается, вероятно, один лишь способ – артикуляция на бумаге┘

Что-то в этих страницах есть от мгновенного лабораторного снимка броуновского движения под сильнейшим микроскопом┘ И сразу вспоминается, что Михаил Вяткин – «технарь» по образованию. Вообще я давно боюсь, что поэзия буквально на глазах рассыплется – на те атомы, что являют собой слог, буква, шрифт. И понадобится микрометр, чтобы усваивать такую поэзию┘

Иначе говоря, когда начинают ломать слова (если принять их за устоявшиеся формы), то целостная форма становится все менее осязаемой. Филолого-графические эксперименты со словом – это увлекательно, однако не придем ли мы по ним в сторону Хаоса? И каким будет этот Хаос? Животворящим, как в начале начал? Или мертвым и бездушным, как в конце технократической цивилизации?.. Недаром же Елена Кацюба обмолвилась: еще неизвестно, кто кем командует – автор рассыпанными буквами или наоборот?

Вот каким сгущенным смыслом дохнула книга «После абсурда». Стоит еще отметить замечательно точные, притом как бы перпендикулярные стихам рисунки Николая Вяткина, иллюстрирующие книгу.