Алиса Ганиева
Если с вами заговорит стена – не удивляйтесь...
Рисунок автора
Один мальчик умел разговаривать с неодушевленными предметами. При виде мальчика предметы сразу воодушевлялись и начинали болтать о том о сем. Едет, допустим, мальчик в троллейбусе, и тут – голос:
– Привет, мальчик!
А голос идет из билета на одну поездку.
– Привет, билет на одну поездку, – говорит мальчик.
– Да, всего лишь на одну, – вздыхает билет. – Будь я билетом на две или тем более на пять поездок, ты бы меня еще поносил с собой, но теперь – полечу в урну.
– А ты не лети, – отвечает мальчик, – полежи у меня.
– Очень надо, – отвечает билет, – ты мне не нравишься. Ты какой-то выпуклый.
Мальчик обижался и больше не разговаривал с билетом.
Или, допустим, возьмет мальчик яблоко и только захочет откусить, как яблоко ему говорит:
– Мальчик-мальчик, а где растет твой мальчишник?
– Что-что? – спрашивает мальчик. – Какой еще мальчишник?
– Мальчишник – это такое дерево, на котором растут мальчики, как ты не понимаешь? Только тебя, по-моему, сорвали раньше времени. Вон ты какой злой и маленький.
– Я больше тебя! – злился мальчик.
– Неправда, – отвечало яблоко, хихикая, – у меня ни конца, ни начала нет. А у тебя есть.
Мальчик злился и выбрасывал яблоко.
Или, к примеру, моется мальчик под душем, а со всех сторон доносятся звон и шепот. «Кап-кап» да «кап-кап».
– Это вы, капли? – спрашивает мальчик.
А в ответ ему разными голосами:
– Это я, вода, вода, вода!
– А почему ты, вода, говоришь разными голосами?
– Потому что я умею разделяться, течь, переливаться, брызгаться! А ты не можешь! Вот попробуй, разделись на сто маленьких мальчиков!
– Не могу, – огорчался мальчик.
– Вот видишь! – шелестела вода. – А я могу. Потому что я сильней тебя.
И мальчик выключал воду и выходил из ванной.
Вы бы знали, как он уставал от всех этих приставучих вещей! Сядет на стульчик, а стульчик дрыгается: «Ну давай, давай поиграем в коняшки!» Откроет книжку, а книжка кряхтит и не дает ему вчитаться. А как-то раз лег мальчик на подушку, а подушка как зальется слезами, как заохает «хо-хо» да «ах-ах».
– В чем дело? – спросил недовольный мальчик.
А подушка со стоном ему отвечает:
– Нет, нет, это слишком грустная история! – и ревет дальше.
– Лучше расскажи, может, легче станет, – сказал ей мальчик.
– Нет, я лучше спою, – ответила подушка и как затянула:
Однажды ночью в темный час,
Когда темно и мокро,
Пробрались воры, изловчась,
В хозяйкину каморку.
Ножи зажали в кулаках
И стали брать на мушку,
Ну а потом (ох-ох, ах-ах!)
Разрезали подушки!
И пух посыпался, как снег,
Хозяйка закричала,
Служанка вскрикнула во сне
И снова замолчала.
Украли воры птичий пух
И перья из подушек.
Подушки испустили дух
Из славных, пышных тушек.
Ах-ах, ох-ох, ох-ох, ах-ах,
Из славных пышных тушек!
Закончив петь, подушка чуть не подавилась слезами.
– А разве у ножей бывают мушки? – спросил мальчик.
– При чем здесь ножи? – спросила подушка, сглатывая слезы. – У этих воров были и пистолеты! И вообще, это песня, печальная песня! В ней может быть что угодно!
– Да, и вправду печальная, – сказал мальчик, – но зачем ворам нужен был пух из подушек?
Подушка перестала рыдать и обиженно воскликнула:
– Как зачем? Наверное, они хотели набить этим пухом свои подушки.
– Почем же они не украли целые подушки, а зачем-то убили их и вынули пух? – снова спросил мальчик.
– Потому что эти воры гадкие, мерзкие, отвратительные! – завопила подушка, так что мальчику пришлось перевернуть ее и улечься сверху.
Но с мальчиком разговаривали не только неодушевленные предметы, но и животные. У него жила кошка по имени Пантеруша. Пантеруша много умничала и задавалась. Она думала, что она принцесса мира и все должны ее слушаться.
– Привет! – говорила она мальчику. – Я приказываю тебе меня гладить.
– Ну ладно, – отвечал мальчик и гладил кошку.
– Гладить, гладить, – мурлыкала кошка, – а теперь я играть, и прыгать, и шкакать! Шкакать, шкакать, шкакать!
И начинала носиться по комнате.
– Я главнее всех, – часто говорила ему Пантерушка. – Когда я ходить, все мне преклоняться. И твои игрушки тоже.
– Серьезно? – удивлялся мальчик.
– Твоя игрушка-медведь посвящать мне стишки! – гордилась Пантеруша.
– Какие? – интересовался мальчик.
– «У Пантеруши длинный хвост, который тянется до звезд!» – мяукала кошка.
«Ничего себе! – думал мальчик. – Мой медведь – поэт». Он подходил к медведю, которого звали Лао-цзы и брал его на руки.
– А еще я воин, – бурчал медведь, – и мне три тысячи лет.
Кошка Пантеруша часто вскакивала на медведя и скребла об него когти, а медведь ей рассказывал про то, как он победил один миллион врагов. Мальчик знал, что медведь – лгун и все выдумывает, но никому не говорил об этом и даже нацепил на него свою любимую медаль, которой награждал солдатиков.
Однажды его сестра заметила, что мальчик разговаривает с животными и неодушевленными предметами, и сказала:
– Как ты с ними разговариваешь? Они же не умеют говорить!
– Умеют, – отвечал мальчик.
Тут сестра начала громко смеяться над мальчиком и показывать на него пальцем.
– Ха-ха-ха, хи-хи-хи, хо-хо-хо!
Мальчик подошел к сестре и укусил ее за палец. Сестра заплакала. Пришла мама и поставила мальчика в угол. И тут угол сказал мальчику:
– Привет, мальчик!
– Уходи, – сказал мальчик.
– Я не могу ,– ответил угол, – я и так одновременно нахожусь в тысяче мест.
– Как вода? – спросил мальчик.
– Не совсем, – наморщился угол, – вода, она все время убегает, а я – нет. Вот у этой комнаты меня целых четыре. И у стола. И у каждой ножки стола. И даже у телевизора.
Мальчик оглянулся и увидел, что действительно всюду были углы.
– А у меня есть углы? – спросил он у угла.
Угол нахмурился и ответил:
– Нет. Ты слишком плавный. Но если ты согнешь коленки, то получатся вполне себе углы.
Мальчик стал пробовать согнуть себе коленки, но тут его позвали кушать. За столом сидел другой мальчик и улыбался.
– Я Женя, – сказал мальчик. – А ты?
Мальчик задумался.
– Ты Петя, – подсказала мама. – Будете теперь дружить.
Женя и Петя кушали суп и улыбались. Суп молчал, и тарелка молчала, и скатерть не подавала голоса. А потом они пошли играть в солдатиков. А потом гуляли во дворе. А потом вместе рисовали. Когда мальчик Женя стал уходить, Петя очень расстроился, но мама ему сказала:
– Ничего страшного. В следующий раз ты сам пойдешь к Жене в гости.
Мальчик Петя очень развеселился и весь вечер был добрый и послушный. А ночью, когда засыпал, понял, что животные и неодушевленные предметы перестали с ним разговаривать. Кошка только мурчала и топталась на медведе. Подушка не вздыхала. Люстра не хлюпала.
«Ну и хорошо, – подумал Петя, – зато у меня теперь есть друг из живых людей».
И заснул.
