Живучая медвежья метафора

Денис Хрусталев, Андрей Россомахин. Польская диета Русского Медведя. – СПб.: Красный матрос, 2009. – 112 с.

Медведь – активная в русской культуре амбивалентная по своей сути мифологема. Хозяин леса, первопредок, целитель, мудрый силач, но одновременно и олицетворение похоти, глупости, неуклюжести, кровожадности – таким испокон веков предстает медведь в сознании русского человека. Наконец, медведь – это еще и символ вообще всей России и «русскости» как таковой. Особенно для иностранцев. «Именно медведь стал самым понятным и востребованным атрибутом России для западного сознания», – пишут искусствоведы-историки Денис Хрусталев и Андрей Россомахин в вышедшей в 2007 году книге «Русская Медведица, или Политика и похабство». Книга ознаменовала собой начало целого проекта под названием «Россия как Медведь», в рамках которого авторы планировали выяснить, «как далеко в историю уходит «медвежья» метафора», взятая на вооружение западными журналистами и политиками.

Оказывается, стереотипное представление иностранцев о том, что Россия – страна, в которой по улицам разгуливают медведи, имеет многовековую историю и реальную подоплеку. Еще в XVI веке в «Записках о Московии» Сигизмунд Герберштейн рассказывал об уличных медведях-плясунах, о диких медведях, гонимых стужей и голодом из лесов в поселения, и об особых государевых забавах, которые затевались, чтобы удивить послов, – боях крестьян с медведями. Свирепых русских медведей находим и у Шекспира (в «Генрихе V» и в «Макбете»). Но это лишь предпосылки к той тенденции, которая в полную силу проявила себя в английской политической карикатуре XVIII века. К тенденции изображать Россию и ее самодержцев в образе Медведя. Причем у иностранцев данный образ утрачивает свою амбивалентность и все чаще употребляется лишь в одном, отрицательном значении как олицетворение угрозы и агрессии.

Жестокие русские и кровожадный медведь. Исаак Крукшенк. Карикатура "Царская забава". Издана С.У.Форсом 7 января 1795 г. Офорт, раскраска акварелью. Иллюстрация из книги

Первая книга проекта была посвящена расшифровке английской карикатуры 1791 года под названием «Русская Медведица и ее неукротимый наездник, атакующие Британский легион». Авторы уделили внимание и «медвежьей» метафоре, и «амазонскому мифу» Екатерины II, и историческому контексту карикатуры. В этом году вышла в свет вторая книга проекта – «Польская диета Русского Медведя». Теперь анализируются такие карикатуры, как «Царская забава» (1795), поводом для которой послужило подавление русскими войсками польского восстания 1794 года, и «Польская диета с французским десертом» (1812). Анализ сопровождается экскурсом в историю русско-польских отношений и пересказом биографий изображенных на карикатурах личностей. Всего в книге 36 иллюстраций, завершается же она каталогом английских гравюр 1826–1832 гг., представляющих Россию в образе Медведя.

Проведенное Денисом Хрусталевым и Андреем Россомахиным исследование интересно тем, что старинная политическая карикатура предстает перед нами как один из доступных для того времени способов манипулирования общественным мнением. «Французская и английская печать более чем предвзято изображала события 1794 года┘ Можно говорить о прямых пропагандистских фальсификациях и намеренном конструировании образа врага». Взять, к примеру, карикатуру «Царская забава», при анализе которой выявляется большинство характерных для манипулятивных текстов черт: нагнетание, категоричность оценок, суггестивность, усиливающаяся в данном случае за счет визуализации, искажение фактов, апелляция к архетипам, цинизм, удвоение абсурда и т.д. Екатерина II, у ног которой сидит похожий на пса медведь (некоторые английские карикатуристы не знали, как выглядит этот зверь), с радостью принимает из рук уродливого Суворова отрубленные головы польских женщин и детей. За спиной Суворова несколько солдат несут огромные корзины с таким же кровавым «урожаем», они так тяжелы, что один уронил свою ношу, рассыпав по полу содержимое. Помимо Медведя в качестве однозначно отрицательного персонажа на гравюре присутствует ликующий демон Ариэль. Каждый персонаж произносит удивительную по своему цинизму фразу, наиболее ужасающие слова карикатурист специально подчеркнул. Ему было важно внушить читателю, что эти жестокие массовые убийства мирных жителей совершены после капитуляции Варшавы, поэтому он несколько раз повторяет свою мысль – в репликах персонажей и в образе самого Суворова, зажавшего под мышкой «Соглашение о капитуляции».

Неудивительно, что «тремя десятилетиями позже, к началу очередного польского бунта, этот образ врага вполне уже укоренен в массовом европейском сознании». Неудивительно и то, что современные карикатуристы мало чем отличаются от своих коллег, работавших в XVIII–XIX вв. Каждый новый внешнеполитический конфликт России порождает целую волну «медвежьих» карикатур в западной прессе, особенно после того, как «Медведь стал эмблемой пропрезидентской партии». Денис Хрусталев и Андрей Россомахин и дальше планируют разрабатывать эту тему, и можно быть уверенным: материала для анализа у них всегда будет предостаточно.