Алиса Ганиева
Мел и прессованный уголь обнажают брюсовскую демоничность.
Михаил Врубель. Портрет Валерия Яковлевича Брюсова. 1906. ГТГ
13 декабря Валерию Яковлевичу Брюсову (1873–1924) исполнилось 135. За свои полвека он успел многое. Брюсов происходил из крестьянско-купеческой семьи (отец, правда, публиковал стихи, мать – из рода Бакулина, поэта-баснописца), обладал потрясающей эрудицией и академизмом. Увлекшись Верленом, Бодлером, Малларме, он стал одним из основоположников русского символизма. Организатором русского модерна, редактором главного символистского журнала «Весы» и воспитателем целого поколения символистов. В 90-е годы им издан трехтомник «Русский символизм», куда, кстати, вошел знаменитый и вызвавший много насмешек моностих «О, прикрой свои бледные ноги».
Как поэт Брюсов прошел эволюцию от абсолютного декадентства (в дневнике он пишет, что декадентство – путеводная звезда в тумане, осталось только найти вождя. «А этим вождем буду Я! Да, Я!») и оторванности от мира (сборники Chefs d’oeuvre, Me eum esse) до историко-мифологической (Tertia Vigilia), а затем урбанистической поэзии. От воспевания Города – к предчувствию забвения и краха, к гражданской лирике и теме любви как религиозного таинства (Urbi et Orbi). Позже город из утопического идеала превращается в квинтэссенцию бреда и грохота. В дни Русско-японской войны – пессимистические драмы, стихи и новеллы о неотвратимом конце света. Во время баррикад первой революции – сборник Stephanos, который Брюсов считал венцом своего творчества. Последующие книжки многими оцениваются как самоповторения, поэтический срыв, дублирование прежних мотивов с присовокуплением духовной усталости. В последние годы Брюсов ушел в какофонию, экзотические имена, рваный синтаксис, неологизмы, научность, социальные мотивы, обильные спондеи и аллитерацию.
У Брюсова была роковая внешность: горящие глаза, декадентская бородка, смоляные усы. Его первая любовь и муза Елена Краскова умерла от черной оспы. Свои любовные романы Брюсов мистифицировал. Нину Петровскую, стрелявшую в бывшего своего возлюбленного Андрея Белого, а затем сошедшую с ума в эмиграции, Брюсов изобразил в романе «Огненный ангел» под именем Ренаты. Сергей Прокофьев написал на роман оперу. Молодая поэтесса из брюсовского окружения Надежда Львова застрелилась из-за Брюсова тем самым браунингом, которым Петровская стреляла в Белого. После ее смерти Брюсов написал два сборника «Стихи Нелли» (1913) и «Новые стихи Нелли» (1914–1916) от имени городской куртизанки. Стихи навеяны творчеством Игоря Северянина и футуристов.
Всего у Брюсова было 13 или 14 серьезных увлечений, всем своим женщинам уже в зрелые годы он посвятил венок сонетов «Роковой ряд». Единственная супруга – бывшая гувернантка его сестер – Иоанна Рунт названа там Эдой. Брюсов верно выбрал жену: Рунт до конца жизни помогала ему в его литературной работе и содержала его архив.
Современники не очень любили Брюсова: попрекали его загубленными женскими судьбами, обзывали «конфузливо молодящимся», кто-то не мог простить его послеоктябрьское устройство. Ходасевич писал, что Брюсов так любил заседать, что заседаниям жертвовал совестью, друзьями, женщинами. Цветаева вспоминала, как Брюсов холодно отнесся к ее первым сборникам, потому что она не пришла к нему за благословением и советом, что требовалось от всех начинающих. Валерий Брюсов не был скромен. В молодости он записал в своем дневнике: «Юность моя – юность гения. Я жил и поступал так, что оправдать мое поведение могут только великие деяния». Первый свой поэтический сборник Брюсов назвал «Шедеврами». В общем-то, он имел на это право. Помимо поэтических достижений на его счету огромный вклад в переводческую школу. Переводы Верхарна, Эдгара По, Роллана, Метерлинка, Гюго, Байрона, Уайльда и пр. Брюсов был первым переводчиком Верлена, он также перевел «Фауста» Гете и «Энеиду» Вергилия, не говоря уже о менее грандиозных вещах вроде стихов армянских поэтов. Кстати, Ереванский пединститут носит имя Брюсова.
Валерий Брюсов был к тому же теоретиком. И не только символизма или перевода, но и стихосложения. Брюсов сам много экспериментировал: использовал неточные рифмы, длинные размеры (12-стопный ямб и 7-стопный хорей без цезуры), строчные логаэды с их чередованием строк разного метра. В 90-е годы параллельно с Зинаидой Гиппиус разрабатывал тонический стих и ввел в науку понятие дольника. В 1918 году Брюсов издал «Опыты по метрике и ритмике, по евфонии и созвучиям, по строфике и формам», где активно использовал фигурные стихи, замысловатые окончания строк и т.д. Брюсов писал труды о Баратынском, Пушкине, Гоголе, Тютчеве, Алексее Толстом, издавал Каролину Павлову. Он – автор исторических романов и фантастической прозы.
А еще Валерий Брюсов собирал почтовые марки. Кстати, к его девяностолетию в СССР выпустили юбилейную марку. Советы вообще хорошо его приняли – Брюсов работал в различных советских учреждениях, а в связи с пятидесятилетием получил грамоту за многочисленные заслуги перед всей страной и с «благодарностью рабоче-крестьянского правительства». А через год скончался от крупозного воспаления легких. В доме, где он умер, сейчас музей Серебряного века. Говорят, ночами охранники музея видят привидений и от страха увольняются. Это все потому, что Брюсов занимался у себя в кабинете спиритическими сеансами, столоверчением и прочим мистицизмом. При том что родители воспитывали его в духе строгого материализма и атеизма, оберегая от сказок и чертовщины. Это сочетается с общей брюсовской противоречивостью, свойственной модерну: в его стихах жизнеутверждение сменяется упадничеством без всякого перехода.
Некоторые сравнивали Валерия Брюсова с сатаной. Сатана или не сатана, а в истории литературы он останется навечно.
Дарья Гармоненко 
