Одни пострадавшие

Милан Кундера. Жизнь не здесь. – СПб.: Азбука, 2008 – 400 с.

Роман «Жизнь не здесь» (кстати, это название, лозунг французской студенческой революции 1968 года, было предложено издателями, первоначально Кундера хотел назвать роман «Лирический возраст») будет интересен не только любителям творчества Милана Кундеры и его медитативного, ироничного, в каком-то смысле «набоковского» или «прустовского» письма; на наш взгляд, это одна из самых публицистичных книг писателя.

Особенную актуальность «Жизни не здесь» придает скандал с возможным доносом Милана Кундеры на своего студенческого знакомого, недавно обнаруженным в архивах чехословацкого ГБ (смотрите в «НГ-EL» от 20.11.08 письмо российских писателей в защиту Кундеры). В этой истории много неясного, на обнаруженном документе нет подписи (!), писатель уже подал в суд на журнал, опубликовавший этот материал, но не нужно быть глубоким психологом, чтобы увидеть связь между ней и сюжетом романа «Жизнь не здесь». Причем не хочется говорить банальности, но свой приговор своему главному герою писатель уже вынес. Дальше можно уходить в психоанализ или в правовые тонкости (ведь в результате доноса бывший соученик Кундеры попал в тюрьму на 14 лет!!!), но это уже не дело литературной рецензии.

Теперь о самой книге. Сквозь фрейдистский сюжет отношений молодого поэта с деспотичной и слепой в своей любви матерью, сквозь излюбленный для Кундеры прием изысканной и ироничной эротики, сквозь описания сексуальных фантазий и юношеских похождений главного героя неожиданно проступает историческая ситуация послевоенной Чехословакии на рубеже «рабочего восстания» 1948 года и установления в стране коммунистической диктатуры.

Главный герой книги, молодой поэт, по семейным и историческим обстоятельствам растет практически без мужчин, его отец не занимается его воспитанием и вообще семьей, сначала проводя свое время с другими женщинами, а затем, последовав за одной из них, пропадает в немецком концлагере. Поэту некому объяснить происходящее, и он искренне принимает коммунистический переворот в своей стране. Настолько искренне, что, не задумываясь, доносит в полицию на свою первую возлюбленную, брат которой, как ему кажется, собирается бежать на Запад, и произносит гневную филиппику о «справедливой истории», отбирающей у родного дяди магазин, а его с матерью переселяющую из собственного дома в Праге в небольшую квартирку во флигеле.

Историческая ситуация может стать ловушкой для молодых спорщиков. Николай Ярошенко. Старое и молодое. 1881. Государственный Русский музей

И здесь, на наш взгляд, звучит самая важная и, как ни странно, необыкновенно актуальная для нынешней России мысль Кундеры, высказанная им в небольшом послесловии к роману, написанному через 16 лет после его публикации, в 1986 году: «Историческая ситуация часто является ловушкой или редкостной западней для молодости и для поэзии».

Эта фраза кажется нам более чем актуальной сегодня, когда многие, очень многие молодые люди, казалось бы, выросшие в свободное время, демонстрируют полное отсутствие этой самой «свободы» в личной системе координат, признавая единственным мерилом жизненного успеха и комфорта – деньги, а точкой отсчета собственной истории – ностальгию по СССР, стране, в которой они никогда не жили и которую знают лишь по рассказам растерянных родителей и безответственным передачам ТВ. Остается лишь надеяться, что она не кончится для них трагически, как кончились заблуждения главного героя романа «Жизнь не здесь», талантливого поэта, «полагавшего, – как пишет Милан Кундера, – что играет свою обычную роль в знаменитой драме Европы, и не заметившего, что директор театра неожиданно сменил репертуар и он стал персонажем чудовищного фарса».

Впрочем, в финале романа нет почти никакой идеологии, писатель «убивает» своего не слишком умного и очень честолюбивого героя удивительно банально, трагедия действительно оборачивается фарсом. Тогдашние «новые хозяева жизни», пригласившие молодого поэта в свой круг, на небольшую вечеринку, втихомолку смеются над ним, а один из воздыхателей красивой взрослой женщины, которая нравится нашему герою, в ходе пьяной ссоры выбрасывает хрупкого двадцатилетнего юношу на балкон, и веселящиеся гости попросту забывают о нем. На улице меж тем стоит зима, и поэт, который не в силах преодолеть позор и постучаться в теплую комнату, полную людьми, свидетелями его позора, простужается, заболевает воспалением легких и вскоре умирает.

Любопытно, что в финале своего романа Кундера часто вспоминает Лермонтова, проводя параллель между судьбой своего героя и судьбой русского гения, который также предпочел смерть мнимому позору света, однако называет своего героя не более чем пародией на великого поэта, вместо дуэльных пистолетов получившего всего лишь «пинок под зад». Сам Кундера пишет, что Яромил – тонкий юноша и чудовище, как и все мы.

Остается лишь добавить, что в рассказанной Миланом Кундерой поучительной и грустной истории, увы, нет победителей – одни пострадавшие. Кроме самой музы Истории, разумеется.