Добрый человек из уссурийских дебрей

Владимир Арсеньев. Собр. соч. в 6 томах. Том 1. По уссурийскому краю, Дерсу Узала. – Владивосток: Рубеж, 2007. – 704 с.

Во Владивостоке начато издание Арсеньева «для взрослых» – вышел первый том шеститомного собрания его сочинений и научных трудов. В этот роскошно изданный 700-страничный том (в выходных данных стоит 2007 год, а вышел только в 2008-м) вошли два самых прославленных произведения Арсеньева – повести «В дебрях Уссурийского края» и «Дерсу Узала». Здесь уместен был бы рекламный слоган: впервые читатели смогут прочесть их не только без купюр, но и в исправленном и дополненном самим автором виде. Однако дело обстоит не так просто. Авторская самоцензура и советская цензура и редактура всех переизданий – это полбеды. Многие сочинения, особенно для детей, от сокращения и упрощения только выигрывают. Повести серьезного путешественника, географа и этнографа, капитана Арсеньева были художественными изначально. Чтобы не вдаваться в частности, автор в них пошел на своеобразный подлог – знакомство с лесным человеком Дерсу он передвинул с 1906-го на 1902 год, приписав ему деяния других своих туземных проводников, удлинив историю и дописав вымышленную сцену повторной встречи. То есть Дерсу – образ в какой-то мере собирательный, но не будь этого, Арсеньеву не удалось бы сфокусировать в нем то, что так привлекает к чтению этих документально-художественных повестей миллионы читателей самого разного возраста во всем мире на протяжении без малого столетия.

Арсеньев создал не только русский базовый дальневосточный миф, но и нечто большее: воплотил счастливую и невозможную минутную встречу цивилизации с природой. Звериным нюхом это немедленно почуял Горький, писавший Арсеньеву с восхищением: «Вам удалось объединить в себе Брема с Фенимором Купером». А знавший Арсеньева лично Михаил Пришвин проницательно отметил, что в авторе повестей и русском путешественнике «было больше Дерсу, чем в диком гольде», его проводнике. Вот это избирательное сродство душ российского офицера, немного педанта, но мечтателя и анархиста в душе и почти первобытного охотника с анимистическим миросозерцанием и редкой душевной деликатностью, их мужская дружба в огромной и бесчеловечной, как океан, тайге и есть тот гвоздик, на котором мировые весы замирают на миг в равновесии и гармонии. Рядом с этой парой блекнут Робинзон с Пятницей и Следопыт с Чингачгуком еще и потому, что они – почти 100-процентная выдумка, а эта пара предельно реальна, заземлена и бесконечно человечна. Вменить автору можно только легкую аберрацию памяти и развитие простительного дефекта зрения вроде возрастной дальнозоркости – с кем не бывает такого? Их знакомство длилось всего-то полтора года, и Арсеньев до конца своих дней не мог простить себе, что пригласил Дерсу перезимовать в городе, изъял из естественной среды обитания, что послужило непосредственной причиной гибели нанайского охотника. Но на то и существует неумолимый рок, чтобы жизнь малиной не казалась. История сложнее, намного сложнее. Чеслав Милош в предсмертной книге мудро заметил, что большинство наших представлений имеет к реальности примерно такое же отношение, как мультяшные зверушки к настоящим животным.

Данное переиздание арсеньевских повестей, обильно снабженное предисловиями и примечаниями, лишь приблизит взрослого читателя к тому, что было на самом деле. В следующих томах читатель познакомится с другим Арсеньевым – Арсеньевым-исследователем, строгим и тяжеловесным, но также зорким, жестким и «неполиткорректным», потому что патологически, «реликтово», правдивым. Стоит добавить, что приморское издательство «Рубеж» шеститомником Арсеньева открывает целую книжную серию – антологию русской дальневосточной словесности, в том числе давно не существующего эмигрантского Харбина – дальневосточного «маленького Парижа». Отдельный интерес представляет выпускаемый тем же издательством альманах «Рубеж». В №6 за 2006 год опубликованы поразительные биографические материалы об Арсеньеве, в том числе изумительно простодушные воспоминания его первой жены о том, например, как «таежный тигр» Арсеньев панически боялся пауков. Не поленитесь поискать – и вам откроются во многом неизвестные Арсеньев с Дерсу с равно драматической судьбой.

А дети пусть читают того прежнего Арсеньева – динамичного, увлекательного и правдивого ровно настолько, чтобы не убить мечту.