В карты проигрывали репутации и состояния.
Иван Тупылев. «Плутовская игра». Национальная галерея Республики Коми, Сыктывкар.
Сцены карточной игры, если речь идет о России, и игры в рулетку, когда действие происходит за границей, можно найти практически у всех русских классиков. Можно с уверенностью утверждать, что игра была неотъемлемой частью русского быта. И не только как невинное времяпрепровождение.
Приведем лишь одно свидетельство, которое поместила в своих воспоминаниях «Из дальних лет» Татьяна Петровна Пассек, урожденная Кучина: «Кроме бильярда при отце у нас иногда шла довольно большая игра в карты.
Когда готовилась игра, двери во внутреннюю половину дома запирались, в зале, гостиной и кабинете раскладывались столы, и игра шла целую ночь.
Утром, когда все еще спали, мы с братом отправлялись подбирать карты для постройки домиков; <...> Все эти картины возбудили в моем брате страсть к игре, а во мне глубокое отвращение ко всякого рода играм, к проигрышам и выигрышам».
Что касается наших известных литераторов, то, изображая в своих произведениях русскую жизнь, зачастую в описаниях сцен азартных игр пользовались не только художественным воображением, но и своим жизненным опытом┘ и зачастую довольно горьким.
Великая русская литература насчитывает достаточно ярких произведений и сцен, посвященных описанию азартных игр. Это и «Пиковая дама» Пушкина, и «Игроки» Гоголя, и описание проигрыша Николая Ростова в эпопее Толстого «Война и мир», и сцена выигрыша Арбенина в драме Лермонтова «Маскарад», и др. Однако роман Достоевского «Игрок» является наиболее фундаментальным исследованием, с Федора Михайловича и начнем.
Преступления Достоевского
«Целый день вчера спать хотелось. А тут игра, от которой оторваться не мог... начал играть еще утром и к обеду проиграл 16 империалов. Пошел после обеда... отыграл... мог выиграть 300, да рискнул и спустил. Вот мое наблюдение, Аня, окончательное: если быть благоразумным, то есть быть как из мрамора, холодным и нечеловечески осторожным, то непременно, без всякого сомнения, можно выиграть сколько угодно». Пишет Достоевский своей жене из небольшого курортного города Гомбурга в Дрезден 18 мая 1867 года.
«День вчера был для меня прескверный. Я слишком значительно проигрался. Что делать: не с моими нервами, ангел мой, играть. Играл часов десять, а кончил проигрышем». 19 мая 1867 года.
«А вчера был день решительно пакостный и скверный. Главное, все это бестолково, глупо и низко... Веришь ли; я проиграл вчера все, все до последней копейки, до последнего гульдена, и так и решил написать тебе поскорее, чтобы ты прислала мне денег на выезд. Но вспомнил о часах...». 20 мая 1867 года.
«Слушай же: игра кончена, хочу поскорее воротиться; пришли же мне немедленно... двадцать империалов». 21 мая 1867 года.
«Аня, милая, друг мой. Жена моя, прости меня, не называй меня подлецом! Я сделал преступление, я все проиграл. Что ты мне прислала, все до последнего крайцера, вчера же получил и вчера проиграл. При наших и без того скверных обстоятельствах, я извел на эту поездку в Гомбург и проиграл 1000 франков, до 350 руб.! Это преступление!». 24 мая 1867 года. (Из переписки Достоевского и Достоевской.) О преступлении ниже, а пока приведем еще один пример.
Обратный билет Чехова
Спустя четверть века другой русский классик Чехов попробовал, как бы мы сейчас сказали, взять реванш на рулетке.
«Живем в Ницце, на берегу моря... На расстоянии одного часа езды от Ниццы находится знаменитое Монако; здесь есть местечко Монте-Карло. В котором играют в рулетку... Третьего дня я ездил туда и проиграл. Игра завлекает страшно. После проигрыша я... стал думать, думал и придумал систему игры, при которой непременно выиграешь. Поехали вчера, взявши по 500 франков; с первой же ставки я выиграл пару золотых, потом еще и еще, жилетные карманы мои отвисли от золота... Никогда в другое время я не видел столько золота и серебра. Начал играть в 5 часов, а к 10 часам у меня в кармане не было уже ни одного франка, и осталось только одно: удовольствие от мысли, что я купил себе обратный билет в Ниццу». 15 апреля 1891 года. (Из письма Чехова брату.)
Как выигрывать в карты, описал словами Арбенина Лермонтов: ⌠...Но что-бы здесь выигрывать решиться,/Вам надо кинуть все: родных, друзей и честь,/Вам надо испытать, ощупать беспристрастно/Свои способности и душу...■
Астрономические суммы Пушкина
Пушкин тоже был игроком, и приазартнейшим. Судиенко, Великопольский, Полторацкий, Огонь-Догановский, Савелов, Лунин – вот далеко не полный перечень его партнеров по карточной игре. Его проигрыши достигали астрономических сумм. Только Огонь-Догановскому он проиграл и обязался отдать в течение четырех лет 24 800 руб.
Но как игрок Александр Сергеевич знал не только проигрыши.
«Я не проигрывал 2-й («Евгения Онегина». – В.Г-М.), а ее экземплярами заплатил свой долг, так точно, как Вы заплатили мне свой родительскими алмазами и 35-ю томами энциклопедии», – так отвечает Пушкин одному из своих партнеров по игре Великопольскому. Но все-таки в результате ничего хорошего не получилось.
«От карт и костей отстал я более двух лет; на беду мою я забастовал, будучи в проигрыше, и расходы свадебного обзаведения, соединенные с уплатою карточных долгов, расстроили дела мои». 15 января 1832 года (Из письма А.С.Пушкина Судиенке.)
Видимо, Пушкин на самом деле решил прекратить играть, но на деле все вышло по-иному. «Я перед тобою виноват, в отношении денежном. Были деньги┘ и проиграл их. Но что делать?» 28 июня 1834 года (Из письма Пушкина жене.) Спустя 33 года примерно эти же слова были сказаны своей жене Достоевским.
Но не всегда заканчивалось только расстройством «дел», иногда и расстройством здоровья.
«Главным обстоятельством, неблагоприятно повлиявшим на его (Салтыкова-Щедрина. – В.Г-М.) здоровье, была нелепая и беспутная жизнь, которую он вел во время ссылки в Вятке. Карты и вино, обыкновенное препровождение времени в провинции, оставили на нем неизгладимые следы» (Из воспоминаний Танеева о Салтыкове-Щедрине). Тот же Танеев продолжает: «Больше всего Салтыков любил карты, за которыми немилосердно ругал своих партнеров. Обыкновенно его партнерами были: судебный следователь Ераков, Унковский (бывший предводитель тверского дворянства) и Некрасов».
Большой куш Некрасова
Некрасов был не только величайшим поэтом, но и величайшим игроком, о чем пишет в литературных воспоминаниях Григорович: «Во главе журнала («Современник») как критик, дававший камертон направлению, находился Добролюбов, весьма даровитый молодой человек, но холодный и замкнутый. Главный редактор журнала Некрасов посвящал ему те свободные часы, которые оставались у него после вечеров и ночей, проводимых за картами в английском клубе и в домах, где велась крупная игра.
Громадные выигрыши и проигрыши, поддерживая в нем одинаково нервное возбуждение, отвлекали его ум к другим интересам, мешали ему вести дела с прежним вниманием».
Интересный диалог, который состоялся между Некрасовым и Тургеневым, приводит в своих воспоминаниях Панаева (Головачева):
«– Ну, оставим этот разговор, – как бы с неудовольствием прервал Тургенев, – скажи-ка лучше, сколько у тебя капиталу. Всюду только и говорят, что ты выиграл значительный куш то у одного, то у другого.
– Выиграл-то я изрядный куш, но половину его отыграли у меня┘ Что-то начинает мне надоедать игра!»
Мы уже упоминали эпопею графа Толстого «Война и мир». А вот что пишет о Льве Николаевиче его однополчанин Одаховский: «Толстой сражался часто с нами в карты, но постоянно проигрывал». И далее: «Иногда Толстой куда-то пропадал, и только потом мы узнавали, что он или находился на вылазках, или проигрывался в карты».
Страсти Крылова
Наш многоуважаемый баснописец Крылов тоже не избежал участи картежного игрока.
«Приехав в Петербург, к несчастью, получил страсть к игре...» – пишет в своих воспоминаниях о Крылове его друг Оленин. И продолжает: «Увы, его квартира сделалась собранием игроков. Играя хорошо, он много выиграл, но признавался мне, что только тогда успокоился, когда у него почти все отыграли, и тогда он поклялся все бросить и играть только для препровождения времени в клубе».
И если Крылову удалось перебороть свою страсть к игре, то других азарт приводил не только к расстройству состояния и здоровья, но прямо на скамью подсудимых.
В оде Княжнина «Утро» (1799 год) есть и такие строчки, посвященные описанию игроков: «Для должности и славы мертвы,/ Какие тени там сидят?/ Своей преступной страсти жертвы/ В порочном бденье дни губят».
За этими строчками скрывается судьба самого Княжнина. В 1773 году он проигрался, растратил казенные деньги и был осужден... на смертную казнь. Поэта спасло ходатайство графа Разумовского. Наказание смягчили. Княжнина разжаловали из капитанов в рядовые и лишили дворянского звания.
Карты и деньги Державина
Едва не угодил из-за карт на скамью подсудимых и великий Державин. Вот что пишет о Гаврииле Романовиче Ходасевич в книге-исследовании «Державин»: «Карты занимали Державина сильно еще со времени пребывания в Валдае... Сперва он играл робко и понемногу. Но потом, разумеется, втянулся... С каждой игрой дела его становились труднее, но был он упрям, горяч и не знал поговорки: играй, да не отыгрывайся. Лишившись собственных денег, он не бросил игры, а пустил в ход материнские, данные на покупку имения, – и в недолгое время проиграл их все, до последней копейки... Ему грозил суд и разжалование в армейские солдаты».
Рассказ об азартных играх будет неполным, если мы хотя бы вкратце не коснемся бильярда, настолько популярной эта игра была некогда в России.
Впечатлительный Тургенев
«Иван Сергеевич играл на бильярде ни хорошо, ни плохо, так, как по большей части играют люди, для которых бильярд не составляет профессии┘ Но когда играл Тургенев, он, как человек впечатлительный, всею душою предавался игре – приходил в комическое отчаяние от неудач, не скрывал досады, видя успех противника, и никогда не играл молча или серьезно, как настоящий патентованный игрок. Проигравши партию, он тотчас же собирался мстить, жестоко мстить, и если выигрывал следующую партию – торжествовал» (Яков Полонский. «И.С.Тургенев у себя в его последний приезд на родину»).
В общем, азарт был очень часто неизменным сопровождением таланта.
Владимир Скосырев 
Дарья Гармоненко 