Достоевский, милый пыщ

Кажется, я знаю, как сделать литературу любимым школьным предметом. Почему дети, едва открыв заданную по программе классическую книжку, отчаянно зевают? Посмотришь темы сочинений – и, вправду, скука смертная: «Роль пейзажа в романе «Отцы и дети», «Конфликт Катерины и Кабанихи в пьесе «Гроза», «Образ купеческого мира в пьесах Островского»┘ И произведения-то вроде неплохие, но страшно далекие от современной жизни. Да и невозможно 13-летнему дитяти, которое еще не влюблялось ни разу, адекватно понять страдания пушкинской Татьяны. Или раскольниковские терзания (школьников, желающих проверить себя через убийство старушки, к счастью, ничтожно мало). Поэтому максимум, на что способен старательный ученик, – попугайски изложить чужие мысли: учительницы, составителя учебника, безымянных авторов интернет-рефератов. И мы когда-то так делали, и отцы наши, и деды (только интернета не было – увы-увы!)┘ Классика на то и классика, чтобы быть вечной. Но почему вечно-скучной, вечно-нелюбимой, вечно-из-под-палочной, как картошка при Петре?

Предлагаю приблизить хрестоматии к жизни. Что любят дети больше всего? Играть – и чтоб весело было. Может ли школьная программа предложить что-то равноценное любимому отроческому занятию – истреблению виртуальных чудо-юд? Нет, я не призываю превращать «Войну и мир» в 10-страничный комикс с диснеевскими картинками. И слишком вольных трактовок поведения классических героев тоже не надо. А то моя знакомая, проходя педпрактику в школе, заявила, что никакого луча света в темном царстве не было – просто Катерина «запуталась в мужиках». Ее подопечные, конечно, пришли в восторг, но обучение знакомой в университете едва не завершилось досрочно. Ну и правильно: свою прогрессивную разнузданность в других местах надо демонстрировать.

Думаю, персонажей трогать не надо. Роль пейзажа и прочее пусть пока так и остаются – бог с ними. А заинтересовать школяров можно писательскими личностями. Помню, как уныло было проходить в девятом, кажется, классе и поэмы Некрасова, и «Преступление и наказание», и «Отцов» со всеми их «детьми». Про «Что делать?» и говорить нечего. Но мне очень кстати подарили книгу воспоминаний Авдотьи Панаевой – гражданской жены Некрасова. И – спасибо Авдотье Яковлевне – пыльные литературные иконы превратились в живые портреты. Веселенькие такие. Помните, например, у Панаевой про Тургенева – как он над коллегами по перу издевался? Про Фета говорил, что такие стихи может писать только человек, у которого по голове проскакал целый эскадрон (Фет был кавалерийским офицером). Про Достоевского стишки обидные складывал: «Витязь горестной фигуры,/ Достоевский, милый пыщ,/ На носу литературы/ Рдеешь ты, как новый прыщ┘» Если ребенку хоть пару страниц таких мемуаров прочесть, он наверняка спросит: «А что дальше?» А дальше можно потихоньку и к пейзажу с Кабанихой переходить.

В общем, давайте ближе к реальности. Наверное, и сами классики в большинстве своем пришли бы в ужас от собственной канонизации и от навязанной им роли учителей жизни. Как Гумилев говаривал Ахматовой: «Аня, если я начну «пасти народы», отрави меня немедленно». Об этом в мемуарах Михаила Ардова есть, да и в других тоже. Дайте их детям, должно понравиться.