Чуден Кремль при ясной погоде

Писатель Владимир Сорокин выпустил новый роман «День опричника». Правда, вы его раньше осени не прочтете. Он продается пока только в одном из книжных магазинов Екатеринбурга (фрагмент, впрочем, можно увидеть на стр. 4 сегодняшнего номера «НГ-EL»). Роман – хороший. Русский. В духе модного теперь Александра Проханова. Утопия / антиутопия. Россия, 2027 год. Монархия, опричнина. Вот, для полноты картины, сводка новостей: «...дальневосточная Труба так и будет перекрыта до челобитной от японцев, китайцы расширяют поселения в Красноярске и Новосибирске, суд над менялами из Уральского казначейства продолжается, татары строят к Юбилею государя умный дворец, мозгляки из Лекарской академии завершают работы над геном старения, Муромские гусляры дадут два концерта в Белокаменной, граф Трифон Багратионович Голицын побил свою молодую жену, в январе в Свято-Петрограде на Сенной пороть не будут, рубль к юаню укрепился еще на полкопейки».

Поначалу (начало у Сорокина всегда в духе пародируемого / уничтожаемого стиля) все как у белогвардейского атамана Краснова в «Чертополохе». Эх, мол, Россия-матушка, Запад загнил окончательно, а у нас наконец все хорошо: «Стандартный набор продуктового ларька: сигареты «Родина» и «Россия», водка «Ржаная» и «Пшеничная», хлеб черный и белый, конфеты «Мишка косолапый» и «Мишка на Севере», повидло яблочное и сливовое, масло коровье и постное, мясо с костями и без, молоко цельное и топленое, яйцо куриное и перепелиное, колбаса вареная и копченая, компот вишневый и грушевый и наконец – сыр «Российский». Хороша была идея отца государева, упокойного Николая Платоновича по ликвидации всех иноземных супермаркетов и замены их на русские ларьки. И чтобы в каждом ларьке – по две вещи, для выбора народного. Мудро это и глубоко. Ибо народ наш, богоносец, выбирать из двух должен, а не из трех и не из тридцати трех...»

Главный герой. Андрей Данилович Комяга. Опричник: «...я в опричнину ушел с третьей ступени исторического отделения Московского государственного университета имени Михайло Ломоносова. Да и не ушел┘В опричнину не уходят. Ее не выбирают. Она тебя выбирает».

Сюжет. Некий стихотворец написал ругательный стишок про зятя государева. Про его развратные забавы. Поэта-охальника находят, но не карают. Он начинает писать «хорошие» стихи про царя: «Как ты бегал, подвижный, веселый,/ Как тревожил леса и поля,/ Как ходил на Рублевке ты в школу...» Ну, и так далее. Зять же попадает в немилость, приходит к опричникам – за «крышей», те его и убивают. Вот и весь сюжет, собственно. Плюс детали и подробности. Государыня наполовину иудейка, любит гвардейцев. На Лубянской площади памятник Малюте Скуратову. Наркотики разрешены. «Государев отец Николай Платонович в свое время великий указ издал «Об употреблении бодрящих и расслабляющих снадобий». По указу этому кокоша, феничка и трава были раз и навсегда разрешены для широкого употребления. Ибо вреда государству они не приносят, а лишь помогают гражданам в труде и в отдыхе...» Смешно. Главный, хоть и запрещенный наркотик – аквариум с золотыми рыбками. От них – видения и никакой ломки.

Опричники (ну как же, не Проханов же писал, не Краснов тем более!) любят друг друга – по-мужски. «Сплетаемся в объятьях братских. Крепкие руки крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем (...) Встает Батя первым. Приближает к себе Воска. Вставляет Воск в батину верзоху уд свой. Кряхтит Батя от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Воска Шелет, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Воск утробно...» Сплошные, короче, православие и традиционализм, ура нашим и идущим куда-то вместе. Никакого, кстати, калоедения за всю книгу. Фарс.

Есть, впрочем, и действительно хорошие и смешные места. Про писателей. Ради них, честно говоря, и стоит (если стоит) читать «День опричника» – вещь вообще-то малосюжетную. Итак, наслаждаемся: «Тут же в воздухе кабинета возникает 128 лиц писателей. Все они в строгих коричневых рамочках и расположены-выстроены аккуратным квадратом. Над квадратом сим парят трое укрупненных: седобородый председатель Писательской Палаты Павел Олегов с неизменно страдальческим выражением одутловатого лица и два его еще более седых и угрюмо-озабоченных заместителя – Ананий Мемзер и Павло Басиня...»

И еще: «Книжные лотки тоже стандартные, одобренные государем и утвержденные Словесной Палатой. Народ у нас книгу уважает. В левой створе – православная литература, в правой – классика русская, а посередь – новинки современных писателей. Сперва разглядываю новинки прозы отечественной: Иван Коробов «Береза белая», Николай Воропаевский «Отцы наши», Исаак Эпштейн «Покорение тундры», Рашид Заметдинов «Россия – родина моя», Павел Олегов «Нижегородские десятины», Савватий Шаркунов «Будни Западной Стены», Иродиада Денюжкина «Друг мой сердечный», Оксана Подробская «Нравы детей новых китайцев». Этих авторов я хорошо знаю (...) Понятно. Перевожу очи на поэзию российскую: Пафнутий Сибирский «Родные просторы», Иван Мамонт-Белый «Яблоневый цвет», Антонина Иванова «России верные сыны», Петр Иванов «Заливной луг», Исай Берштейн «За все тебя благодарю!», Иван Петровский «Живи, живое!», Салман Басаев «Песня чеченских гор», Владислав Сырков «Детство государя».

Беру последнюю книжку, раскрываю: поэма о детстве государя. О юности и зрелости поэт Сырков уже давно написал. Изящно изданная книжка...» Савватий Шаркунов мне особенно понравился. Нет, все же стоит читать, тем более там еще и про эмигрантов, врагов России есть – тоже хорошо.

Ну и фраза одна есть, полюбилась она мне: «Сладко оставлять семя свое в лоне жены врага государства. Слаще, чем рубить головы самим врагам». Вот-вот.