Всем пример – Милицанер

21 марта вечером, когда вся просвещенно-посвященная московская публика праздновала Всемирный день поэзии, в книжном магазине «Букбери» Дмитрий Александрович Пригов оглашал свой известный поэтический цикл «Стихи о Милицанере».

Для подготовки публики понадобилось вступительное слово. Зато потом – всего за 16 минут! – было выдано все милицанерское разом, аллюр три креста. И зрители зависли. Может, старшие вспоминали времена СССР, когда тот, о ком поминали всуе, был действительным былинным героем и столпом нравственности. Может, младшие не вполне осязали ткань мифа, ибо родились уже в иную эпоху. Однако Милицанер Пригова все же сгущался тенью и вот-вот мог бы постучать в железную дверь да и сказать: «Не баловаться!» Он уже – не «дядя Степа» Сергея Михалкова, но и никак не мыльный опер убойного отдела, во славу которого загублены километры кинопленки, и уж точно не «мент поганый». Он – «правильность на этом свете», «защитник и ударник», «Гражданственности Гений Чистый». Таких уже не штампуют.

«Вот вверху там – Небесная Сила, а внизу здесь вот Милицанер┘» – идеальная модель вертикали власти? Безукоризненное воплощение функции! В определенной степени он абсорбировал качества царского городового, но советский миф многажды мощнее. Тинейджерам этого не понять, пожалуй. Ведь, как заметил автор, культурный возраст стремительно сокращается (раньше он покрывал 3 биологических возраста, а сейчас составляет около 7–10 лет). Поэтому не исключено, что для сегодняшних детей Милицанер станет так же далек и непостижим, как фараоны и весь Древний Египет.

«Есть метафизика в допросе / Вот скажем наш Милицанер / И вот преступник например / Их стол зеленый разделяет / А что же их объединяет? – / Объединяет их закон / Над ними царствуя победу / Не через стол ведут беседу – / Они ведут через закон / И в этот миг как на иконе / Они не здесь – они в законе». Предельно стилистично, запредельно аскетично. Первые стихи про своего любимца Пригов сочинил в 1973 году, последние – в 1981-м. Основной корпус, находясь еще в имидже «гиперсоветского поэта», написал в 1974–1976-м. Читатель открыл новый эпос благодаря альманаху «Зеркала». В 1990-м к каноническим текстам были добавлены эпилог и эпитафия, но они играли уже роль элегантной подписи под готовой картиной.

Пригов – не бытописатель, а создатель мифологической конструкции. И марафонец: сам признался, что к настоящему моменту (к 66 своим годам) написал 36 000 регулярных стихотворений, с рифмой, с размером┘ На вопросы он отвечал легко и доступно: «Милиционер был для меня протагонистом советского мифа, то есть культурным героем, который пытался соединить идею небесного государства с земным. Но поскольку на земле, ясное дело, небесное государство нереализуемо, то он был страдающим культурным героем┘ Сейчас же милиция перекомпоновалась. Идея государственности стала одной из конкурирующих идей на рынке идеологем. В недавнее время даже проигрывала идее рынка святого, который все победит, а сейчас возымела снова достаточно серьезное влияние, но все равно конкурирует со всеми дискурсами в нашей культурной жизни, которые пытаются овладеть человеком полностью». Потом Пригов рассуждал о современных блюстителях порядка. Что они, по большому счету, не могут быть героями времени: «Я живу лет 35 напротив Высшей школы милиции, вижу проходящие толпы милиционеров. Теперь они – один из механизмов государственности для регуляции и соблазнения».

Как хороший человек видит в каждом исключительно светлые качества, так Пригов награждал своего героя неподражаемой репутацией и проецировал это на мир вокруг. У него даже Смерть стояла Милицанершею┘ И не отнимешь смыслы у писанного, ведь каждое слово в поэзии, как заметил автор, «всколыхивает целое семантическое облако».