Петит

СЕМЕЙКА БРЭДБЕРИ

Рэй Брэдбери. Из праха восставшие. Семейные воспоминания. - М.: ЭКСМО; СПб.: Домино, 2004, 192 с.

Появление новой книги Брэдбери представляется фактом невероятным, невозможным. Он - человек ушедшей в небытие эпохи, когда фантастика была еще научной, а писатели, посвятившие себя этому жанру, ставили более серьезные задачи, нежели развлечение не обезображенных интеллектом прыщавых подростков. Кажется, не случись скандала вокруг фильма Майкла Мура "Фаренгейт, 9/11", когда Брэдбери возмутился откровенной спекуляцией режиссера на тему классического уже "451 градуса по Фаренгейту", многие так и не узнали бы, что фантаст еще жив.

Однако жив и продолжает писать. Хотя применительно к роману "Из праха восставшие" правильней употребить слово "дописывать". Задуманная еще в 1945 году, книга была завершена лишь на исходе прошлого века. Романом ее назвать сложно, скорее это сборник новелл - вроде "Марсианских хроник", но более тесно связанных между собой благодаря сквозным персонажам. Несколько вошедших в книгу эпизодов нам уже доводилось читать раньше в рассказах "Апрельское колдовство", "Дядюшка Эйнар" и "Странница". Все они выдержаны в ключе так называемой сказочной фантастики.

Красноречив и подзаголовок - "Семейные воспоминания" - в сочетании с тем фактом, что книга должна была быть совместной работой Брэдбери с художником Чарли Аддамсом, автором "Семейки Аддамс". Герои культового комикса (у нас известные по экранизации) и семейство Эллиотов из текста Брэдбери - в какой-то степени родственники. Впрочем, в "Воспоминаниях" не много смешного - они наполнены не иронией, а светлой грустью о детстве, временах, когда Хэллоуин еще был чудом. Фантасмагорическая картина жизни инфернального семейства заставляет вспомнить собственное детство, собственные наивные фантазии, воскресить милых чудовищ - ушедших в небытие родственников, оставленных на чердаке памяти, в самых дальних и пыльных ее уголках.

"Из праха восставшие" - не лучшая книга Брэдбери. Она довольно неровная, отдельные новеллы резко выделяются на общем фоне. Видимо, слишком много времени прошло между замыслом и реализацией, слишком многое менялось за эти годы и в мире, и в его восприятии автором. Однако "не лучшая" книга Брэдбери - недосягаемый уровень для абсолютного большинства его коллег по ремеслу, недаром же "Из праха восставшие" получили в Америке несколько литературных наград.

ЗИМА ВЕСЕННЯЯ

Александр Тимофеевский. Сто восьмистиший и наивный Гамлет. - М.: ОГИ, 2004, 128 с.

Сборник стихов, написанных в разные годы и объединенных, не считая личности автора, лишь обозначенным в заглавии формальным признаком - действительно восьмистишия. Александр Тимофеевский (р. 1930) - фигура до сих пор не слишком раскрученная даже в кругах любителей поэзии, куда больше он известен в кругах аниматоров старшего поколения. А ведь стихи его известны каждому с детства: он автор песенки крокодила Гены и других мультипликационных шедевров. Но многие ли обращают внимание на титры, тем более в мультфильмах?

Первая публикация Тимофеевского состоялась довольно давно. В 1963 году его стихи попали в рукописный сборник "Синтаксис" Алика Гинзбурга. Оттуда, естественно, в КГБ, после чего с поэтом, числившимся в то время редактором на киностудии "Союзмультфильм", были расторгнуты все договоры на сценарии, его отстранили от работы над фильмами. Вдобавок в КГБ молодому автору пообещали, что его имени и стихов народ никогда не узнает.

Тимофеевский отреагировал так: "Я не стрелял себе в висок,/ Меня в застенках не пытали,/ И вы моих прелестных строк/ Нигде, конечно, не читали./ Иные времена придут,/ И быть стихам моим в почете,/ Ужо, когда меня убьют,/ Вы непременно их прочтете". Вопреки столь мрачным прогнозам поэту удалось пережить советскую власть и увидеть свои стихи напечатанными. Впрочем, нелепо выискивать соответствия биографии поэта его стихам - это лишь иногда пересекающиеся линии.

Наступившая эпоха оказалась в чем-то даже более суровой к поэзии, поскольку отбросила ее на периферию читательского внимания. Тимофеевский не пожелал следовать модной тенденции "разрушать форму", оставшись в русле русской стихотворной традиции. Если что и роднит его с большинством коллег по цеху, так это ирония: "Нет ничего смешней мужчины,/ Когда в печали и тоске/ Сидит он, теребя морщины,/ В кальсонах и одном носке./ Он все хитрит и половинит,/ Носок наденет, снова сымет,/ И взять никак не может в толк,/ Что выше: чувство или долг".

В "Восьмистишиях" прослеживается немало тематических линий, свойственных русской поэзии, но ныне полузабытых в силу якобы присущего им пафоса - размышления о стране ("гражданская лирика"), Боге, назначении поэта. Талант преодолевает пафос. Часто - за счет все той же иронии. Оттого самыми хитовыми стихами из сборника являются, пожалуй, те, в которых Тимофеевский без ложной скромности вступает в диалог с классиками, действительно превращая их в современников: "Февраль. Приходит воскресение,/ Живем на даче. Скука адская./ Весь этот год зима весенняя,/ Бессмысленная, азиатская./ Посмотришь - за оконной рамою/ Все тает, и течет, и месится./ Достать чернил, и это самое┘/ Иль взять гуаши┘ и повеситься".

Станислав Артемов