Анна Козлова В этом году мир отпраздновал победу над фашизмом - над этим Мамаем ХХ века - в шестидесятый раз. Все это здорово, и множество сильных книг было написано во славу нашей Победы. Однако художественные произведения как-то не впечатляют. Не слишком интересен Курт Воннегут, под старость целиком посвятивший разум жизни на планете Тральфамадор, ничего неожиданного не жду и от добрых наших фронтовиков, с их подчас прекрасными книгами и стихами.
Япония. Если бы спросили, о чем я хочу порассуждать 9 мая, я бы игриво скосила глазки и сказала это слово. Послевоенная литература этой страны оказалась, пожалуй, самой страшной и самой настоящей в отличие от банальных гуманистических выкладок Европы, единственная послевоенная мысль которой сводилась к тому, что война ужасна. Это внушали и в начальных школах Советского Союза, одну из которых мне посчастливилось посещать. 9 мая мы читали всякие рассказы, обличающие пулеметную атаку, и стихи: "Нас было пятнадцать, пятнадцать нас было!.." - я даже плакала.
Поплакав всласть вместе с другими первоклашками, я вернулась домой, а поскольку книг у нас всегда было много, решила утешиться буквой. Взгляд мой упал на глянцевую почти брошюрку с улыбающейся японкой, которую, как свидетельствовала надпись, величали Тэцуко Куроянаги. Позор на мою взрослую голову, что забыла название ее великой повести.
Речь шла о девочке Тай-тян. Она училась далеко от дома и в школу ездила на электричке, одна! Меня, которую чуть не до восьмого класса на учебу сопровождали, это не могло не восхитить. Тай-тян ела рисовые колобки, довольно спокойно относилась к тому, что папа побивает маму, а когда началась война, ей исполнилось девять лет. Описание военных действий, последовавшее далее, не может сравниться ни с чем из прочитанного мною за всю мою жизнь. Токийские девушки высыпали на Гинзу в нарядных кимоно, народному счастью не было пределов, а несколько уважаемых стариков вспороли себе животы. Японское общество не стало делать из стариковского харакири трагедию, справедливо рассудив, что они просто боятся не дожить до еще более счастливых времен и потому предпочитают умереть на пике восторга.
Но самое потрясающее было впереди. В книге Тэцуко Куроянаги я впервые прочитала о японском обычае провожать любимых мужчин на войну. Потом обычай подтвердился у Мисимы. Женщины, если они были молодыми мамами, за последним ужином грустно распахивали кимоно, надавливали на сосок и при всех заваривали солдату чай с грудным молоком.
Какой уж тут Воннегут, скажу я вам!
Дарья Гармоненко 