Кафка, кукла, кафтан

Сегодня Францу Кафке исполнилось сто двадцать лет. Читая сочинения, поразительно адекватные его существу, рассматривая его, тощего, на фотографии, невольно думаешь: "Сумрачный немецкий гений..." Конечно, глубоко воспринявший немецкую классическую культуру, он находился в конфликте с бюргерским стилем. Конечно, он - житель Праги, писавший по-немецки, - был чужд Германии с ее распорядком дней и покорностью людей, и советские критики в констатации этой покорности усматривали даже "классовую критику". Исправное перебирание четок, замшелая немецкая иерархия доведены до хаоса в "Замке", где все трепещут перед хозяином (будь он трижды проклят!) - а тот надменно остается инкогнито.

Понятно, хозяин - это, по сути, Неведомое, к которому карабкается каждый смертный. И весь мир - тюрьма. И Кафка - это Посторонний. И главные герои Кафки тоже.

Однако суть этого автора не столько в экзистенциальной отстраненности или пресловутом происхождении, он удачно рифмуется с культурами и этносами. Юрий Олеша говорил: все писатели - как бы одно лицо. В Кафке ощущается нечто гоголевское. Словно бы из малороссийского кафтана вышел. Солнечный хохляцкий гений!

У него была мания Италии - та же, что у Николая Васильевича. Чистое искусство, любовь, виноград... Побывав там со своим приятелем Максом Бродом, он пришел в полный восторг. Твердил: "Италия - родина Пиноккио!" Пиноккио? Да это же Нос! Нос - тоже солнце!

Как-то Кафка гулял с друзьями по Праге, их дочь потеряла куклу и горько плакала. Друг детей целый год отсылал ей письма от имени пропавшей, по-гоголевски фантасмагоричные, расписывавшие путешествия куклы по земле┘ Ну разве это не солнце?

Сравните: Гоголь и Кафка - у каждого нос, как пиявка. Обоих не жаловали в детстве, осыпали насмешками в ученичестве. Книги их - проявление человеческого ужаса. На стыке кошмара и комизма. "Луна, как краснощекая самонадеянная рожа", - так рисовал Кафка. "Процесс" и "Мертвые души" высмеивают социальный абсурд. Оба писателя были не поняты, не вписывались, маяча одинокими вопросительными знаками┘

Неудачливые в личной жизни. Целомудренный "девственник" Гоголь. Кафка с платонической возлюбленной Миленой. И тот и другой адресовали своим "маменькам" нервические заискивающие послания, цеплялись за ветхие юбки...

Тяжелый штамп провинции (Малороссия, Прага) низко гнул больные головы. Кафка мучился, предлагая газете репортажи. Он стоял в корректорской, узкоплечий, вислоносый, окруженный журналистами, а все нудели: "О, у вас ужасная статья!" Он выпытывал: "Ну чем?" Никто не мог объяснить. Тоска защемленного "маленького человека" была родной и Гоголю. И нищета схожая. Гоголь дошел до отчаяния настолько дикого, что у самого царя требовал денег взаймы. Кафку нищета слопала.

Солнечные гении всегда сильны теневой стороной. Писатели не находили позитива, солнце ускользало. Вместо яркого славного лика выныривала красная морда.

Оба желали создать нечто эпическое и будто бы терпели поражение. Гоголь сжег поэму, у Кафки почти все вещи обрываются┘ Но из тени, из болезни страстно хочется прорваться. Солнце можно узреть даже в камине среди полыхающих страниц.

Солнечный Гоголь под конец примирился с жизнью┘

Кафка, наверное, просто не успел.

Умер рано.