Русские города Питера

Плавильный котел

В первые десятилетия своего существования Петербург почти не имел правильной уличной планировки, а состоял из отдельных поселений (слобод). В каждой из них жили по преимуществу люди, принадлежавшие к одному ведомству, мастеровые определенной профессии; названия профессий и ведомств отражались в наименованиях слобод. На левом берегу Невы, возле Адмиралтейства, в 1712 г. возникло несколько слобод, впоследствии слившихся в одну Адмиралтейскую (или Морскую). Память о ней сохранялась вплоть до начала XX в. в названиях Адмиралтейской части и улиц - Большой и Малой Морских (с 1993 г. исторические названия возвращены). Также на левом берегу Невы, выше по течению, там, где теперь Литейный проспект, находились Литейный двор и Литейная слобода. Далеко за пределами городской территории, на юге, на землях Волковой деревни, в Ямской слободе жили ямщики. На правом берегу Невы, также на далекой окраине, была расположена Охтинская слобода, населенная судостроителями, и неподалеку - Казачья.

В названиях некоторых слобод отразился этнический состав жителей новой русской столицы. О национальной неоднородности населения свидетельствует даже название "Русская": если бы все были русскими, оно не имело бы смысла. Самая старая Русская слобода находилась на Петроградской стороне, восточнее Петропавловской крепости. Одно время называлась Русской Литейная слобода. Кроме того, в разное время в Петербурге существовали Немецкая, Французская, Татарская слободы, Чухонские (финские) деревни.

Еще до основания Петербурга на его будущей территории были расположены наряду с русскими также финские и шведские поселения. С ростом города они постепенно входили в его состав, но в первое время с ним не сливались. Между нынешней Дворцовой площадью и Марсовым полем жили финны и шведы. Место это на петербургской карте 1717 г. называется "Финские шхеры". Здесь находились финско-шведская лютеранская церковь и финский рынок. Район этот постепенно заселился русскими, однако остался своеобразным центром для петербургских финнов и шведов - здесь последовательно возводились здания финской и шведской церквей, последние по времени постройки сохранились до сих пор. Несколько финских деревень находилось на островах в дельте Невы. Эти места застраивались и заселялись медленно, деревни долгое время сохранялись в неприкосновенности. И.-Г. Георги в 1774 г. сообщал, что "на Васильевском острове, в лесистой его части на рукавах Малой Невы", имеется "чухонская деревня, в коей около 20 обыкновенных чухонских избушек". Сто лет спустя, в конце XIX в., в северной части Крестовского острова, в густом лесу, все еще существовала другая Чухонская (Новокрестовская) деревня, петербуржцы снимали там на лето дачи.

В самом начале XVIII в. на Петроградской стороне, севернее Петропавловской крепости, возникла Татарская слобода (она, а также Татарский рынок и лавки обозначены на уже упоминавшейся карте 1717 г. за кронверком Петропавловской крепости). Память о слободе некоторое время сохранялась в названиях улиц, но уже в 70-е гг. XVIII в. бывшие Татарские улицы были переименованы в Большую и Малую Николаевские, однако остался Татарский переулок. В начале XX в. недалеко от этого места была построена мечеть.

С первых лет существования Петербурга в составе его населения было много иностранцев - немцев, французов, голландцев, англичан. Они селились на левом берегу Невы, напротив Петропавловской крепости. На месте существующего сейчас Мраморного дворца в начале XVIII в. находился Почтовый двор, а ниже по течению была расположена Немецкая слобода. Улица в ней (первоначально Троицкая) в середине XVIII в. несколько десятилетий носила название Немецкой.

Ко второй половине XVIII в. размещение иностранцев в Петербурге претерпело некоторые изменения. Правительственный центр, царский двор, а вместе с ними и дома вельмож с правого берега Невы, с Петроградской стороны, переместились на левый берег, в район бывшей Немецкой слободы. Немецкая улица была застроена роскошными особняками, что и послужило поводом переименовать ее в Миллионную. Иностранцам пришлось несколько потесниться к югу, за Мойку. Именно там, на Невском и Большой Конюшенной, сосредоточились к этому времени иностранные церкви - немецкая лютеранская, немецко-французская реформатская, шведская, финская.

В середине XVIII в. появляются новые районы сосредоточения иностранцев - Васильевский остров и Литейная слобода. В первых "линиях" (улицах) Васильевского острова поселились иностранные ремесленники; место это называлось Французской слободой. На 1-й линии в 1728 г. была построена деревянная лютеранская церковь св. Екатерины (в 1776 г. заменена существующей до сих пор каменной). Тогда же на основе лютеранского кладбища у Чухонской деревни создается кладбище для иностранцев. Наличие лютеранских, а не католических церквей говорит о том, что и во Французской слободе, несмотря на название, немцев, видимо, было, как и во всем Петербурге, больше, чем французов. Заселяется немцами бывшая Литейная слобода, где строится лютеранская церковь св. Анны (деревянная была построена в 1730-1735 гг., в 1779 г. возле нее возвели каменную, здание которой стоит и теперь).

Во второй половине XVIII в. возникает английская колония. В отличие от колоний других иностранцев она состояла из купцов, которые вели заграничную торговлю и обычно находились в Петербурге временно. Английские купцы жили на левом берегу Невы, ниже Адмиралтейства, где так называемая Новая Голландия подходит непосредственно к Неве. Набережная эта получила название Английской и сохранила его на протяжении столетий.

В первое десятилетие XVIII в. на Васильевском острове появилась армянская колония. Строительство и открытие в 1780 г. армянской церкви на Невском проспекте свидетельствует о влиянии и связях ее основателя и главы армянской колонии И.Лазарева, но не о том, что армянская колония изменила место своего поселения.

Петербург конца XIX в. был крайне неоднороден. Строгий аристократический центр, оживленные торгово-ремесленные районы, кварталы, населенные учеными и учащимися, тихие захолустные улицы, место проживания многочисленного небогатого чиновничества, трущобы, густо заселенные разным бедным людом, слободы-полудеревни в предместьях, рабочие окраины - все это были особые миры, со своим образом жизни, своим бытом.

Терпимость и ненависть

Характеризуя межнациональные взаимоотношения в Ленинграде-Петербурге (а это главным образом отношения между русским большинством и этническими меньшинствами), нужно различать, с одной стороны, выход на политическую арену националистических, профашистских организаций, пропаганду ими расистских и антисемитских идей, с другой - межнациональные отношения как феномен массового сознания и поведения.

Организации фашистского и национал-патриотического толка вышли с антисемитскими лозунгами на улицы Москвы и Ленинграда весной 1988 г. Поползли слухи (неоправдавшиеся) о предстоящих антиеврейских погромах. Со временем деятельность этих организаций становилась все более активной: распространялась печатная продукция антисемитского содержания, проводились митинги, демонстрации. Примерно с конца 1989 г. антиеврейская пропаганда стала постоянным фактором жизни Ленинграда. В этот период наибольшую известность получает организация под названием "Память", в программу которой антисемитизм входит как главная и основная часть. К 1990 г. имелись уже и другие антисемитские группы, в их числе "Русская партия". Пик антисемитской пропаганды приходится на 1991-1992 гг., после чего она идет на спад, скорее всего потому, что национал-патриоты поняли ее непопулярность. До конца 90-х гг. сохранили антисемитскую платформу только очень малочисленные группы, ослепленные патологической ненавистью к евреям. Некоторые откровенно расистские движения, не отказываясь от пропаганды антисемитизма, топят его в глобальном противопоставлении белых арийцев "желтым" и "черным". Более умеренные националисты публично открещиваются от антисемитизма, сохраняя, впрочем, его для "внутреннего употребления".

Публичная, никем не пресекавшаяся пропаганда самых крайних, экстремистских форм антисемитизма в первую очередь отражается на евреях, вызывая крайне напряженное состояние этнической группы в целом. Это видно из результатов анкетного опроса летом-осенью 1991 г. На вопрос: "Случалось ли вам встречаться с проявлением антисемитизма в последнее время?" - 31% указали, что это коснулось их лично, а 63% ответили, что "их это не коснулось, но в целом такие настроения есть". "С нашей точки зрения, - пишет проводившая опрос М.Э. Коган, - это свидетельствует о психологической напряженности в ожидании проявления той или иной формы агрессии в свой адрес".

Антисемитская пропаганда фашиствующих организаций, стимулируя эмиграцию, с успехом выполняет одну из поставленных ими задач - "изгнать евреев из России". Другую задачу - привлечь на свою сторону широкие массы - осуществить оказалось труднее. Антисемитская пропаганда при всей ее напористости и активности не находит серьезной поддержки у жителей города.

Привем данные двух опросов, проведенных в Петербурге. Зимой 1992 г. на вопрос: "Бывают ли ситуации, когда вы испытываете неприязнь к евреям?" - 2,5% ответили "да, постоянно", 7,3% - "иногда" (в сумме 9,8%). При опросе, проведенном летом 1992 г., негативное отношение к людям не своей национальности было сформулировано так: "Предпочитаю никак не общаться" и "Надо ограничить их приток в наш город". Предпочитают не общаться с евреями 12,2% опрошенных, в том числе 5,6% считают необходимым ограничить их приток.

В среднем по России доля тех, кто относится к евреям "в целом отрицательно", составляет 13%, 5-6% хотели бы некоторого ограничения их прав, до 2% относятся к евреям наиболее непримиримо. Данные по России - из исследования 1990 г., проведенного Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ), охватили десять республик тогда еще единого СССР. Это исследование показало, что уровень антисемитизма в России ниже, чем в подавляющем большинстве других регионов. Наивысшие показатели получены на Украине, в Белоруссии, Молдавии, Узбекистане, Литве. Авторы пишут об ощутимых следах "черты оседлости" (в Узбекистане антиеврейские настроения имеют другую природу). В великорусских губерниях, вне черты оседлости, евреи появились относительно поздно (в конце XIX в.), жили рассеянно, были в значительной степени ассимилированы. Это различие в известном смысле сохраняется и до сегодняшнего дня. Кроме "следов черты оседлости", которых нет в России, надо отметить и еще одно обстоятельство. В отличие от Литвы, Белоруссии, Украины и Молдавии Россия избежала пагубного влияния гитлеровской нацистской идеологии. В годы Второй мировой войны лишь небольшая ее часть подверглась гитлеровской оккупации, поэтому в России незначительны последствия антисемитской пропаганды, сильно отравившей сознание жителей оккупированных территорий.

Уберегли многих русских от греха антисемитизма (во всяком случае, от антисемитизма расистского толка) также некоторые особенности русского сознания, которым в последние годы принято давать однозначно отрицательную оценку. Я имею в виду так называемое имперское сознание. Для имперского сознания важна не национальность человека, а его включенность в единую "общеимперскую" (общесоюзную) государственную, культурную, языковую структуру; подобная включенность была свойственна евреям больше, чем кому бы то ни было другому. Нельзя не учитывать и воздействие идей "интернационализма", которые в сознание русских вошли глубже, чем в сознание других народов СССР. Имперское сознание для евреев было характерно в не меньшей степени, а "интернационализм" - даже, пожалуй, в большей, чем для русских; это сходство в умонастроении также явилось сближающим фактором.

В последние годы резкое обострение национальных противоречий внутри СССР, его распад, межнациональные войны в бывших союзных республиках, этнические конфликты в России снизили значение "еврейского вопроса". Еврейское национальное движение в сравнении с другими оказалось самым "неопасным": оно не требует национального суверенитета, не имеет претензий к России. Восстановление дипломатических отношений с Израилем, прекращение государственной антиизраильской и антисионистской пропаганды способствует вытеснению из массового сознания страха перед "заговором сионистов". Снятие запрета с еврейской темы привело к тому, что люди получили возможность знакомиться с проблемами евреев. Еврейская эмиграция долгое время была одним из источников напряженности. С одной стороны, она оценивалась как предательство и осуждалась, с другой - являлась еврейской привилегией, недоступной остальным. В настоящее время эмиграция и не осуждается, и перестает быть исключительно еврейской. Сыграл свою роль и опыт общения с новыми иммигрантами, приезжающими в Петербург главным образом с Кавказа. Они сильно отличаются от постоянного населения города поведением, менталитетом, языком. На этом фоне стало очевидным, что евреи среди всех нерусских - наиболее "свои" (почти так же, как украинцы и белорусы). Человеконенавистническая, расистская, оголтелая антисемитская пропаганда на большинство жителей Петербурга оказывает противоположное действие. Она вызывает сочувствие к евреям и отталкивает от антисемитизма тех, кто до этого, может быть, был склонен к некоторым его "мягким" формам.

Противоположное влияние оказывает широкое участие евреев в бизнесе, в том числе самом крупном; частью жителей города это воспринимается весьма болезненно.

В Петербурге в годы перестройки появился термин "лица кавказской национальности"; при всей своей нелепости он отражает некую реальность: недифференцированное в основном отношение ко всем выходцам с Кавказа. При этом и другая сторона этнически не фиксирована: неприязнь к новым иммигрантам петербуржцы испытывают независимо от собственной этнической принадлежности. Во время опроса 1992 г. показатели антипатии к "кавказцам" оказались очень высокими. По отношению к грузинам, армянам, азербайджанцам испытывают неприязнь "постоянно" 10% опрошенных, "иногда" - 28% (в сумме 38%). При другом (уже упоминавшемся выше) опросе заявили о необходимости ограничить приезд в город азербайджанцев 43%, армян и грузин - по 32%, узбеков - 24%.

В этой неприязни аккумулируется целый спектр противостояний. Прежде всего настороженность коренных горожан (старожилов) к новым иммигрантам независимо от национальности; некоторое время назад ее можно было наблюдать в Ленинграде по отношению к рабочим, приехавшим из русских деревень (сейчас накал этих чувств ослаб). Опрос, в ходе которого выяснялось отношение большинства (русских) к этническим меньшинствам, показал, что степень неприятия того или иного меньшинства зависит не столько от культурной дистанции, сколько от того, живет эта группа в городе издавна или состоит в основном из недавно приехавших. Яркий пример: в целом доброжелательное отношение к татарам и резко отрицательное - к азербайджанцам, численность которых в городе между двумя последними переписями увеличилась вчетверо. Все же главная причина возникновения напряженности заключается в том, что за последние годы в Петербурге не просто резко выросло число жителей "кавказских национальностей", но и сильно изменился их социальный состав. Когда-то это были в основном студенты, некоторые по окончании высших учебных заведений оставались в Ленинграде, пополняя ряды интеллигенции. Много было армян диаспоры, несколько поколений уже живших если не в Ленинграде-Петербурге, то в России; большая доля их состояла из людей, занятых умственным трудом. Потом среди приезжих с Кавказа появились две новые социальные группы: с одной стороны - торговцы, "новая буржуазия", часто смыкающаяся с мафиозными криминальными структурами; с другой - молодые рабочие, живущие в общежитиях. У всех на виду приезжие с Кавказа, которые торгуют на рынках, кутят в ресторанах, покупают за баснословные деньги автомашины, вызывая раздражение горожан; их богатство обывателю представляется нажитым нечестным путем, в лучшем случае - спекуляцией, в худшем - прямым преступлением. Молодые рабочие, учащиеся профессиональных школ (главным образом из Азербайджана), вырванные из привычной обстановки, лишенные очень важного для восточных людей надзора родителей и старших родственников, стали криминогенной прослойкой. Впрочем, в настоящее время эта группа в городе уже исчезла. Нельзя не учитывать также значительных отличий в поведении между северными и южными народами. Нормально ведущие себя южане (с их собственной точки зрения и в рамках их темперамента и ментальности) представляются северянам крикливыми, навязчивыми, развязными, даже нахальными. Этот феномен давно уже отмечен и описан этнологами в разных странах.

В последнее время наблюдается нагнетание антиисламских настроений не только маргинальными экстремистскими группами, но и вполне респектабельными СМИ (рассуждения о противостоянии и грядущей перманентной войне двух цивилизаций - исламской и христианской).

Вместе с тем надо учесть, что столь явно негативное отношение жителей российских (и не только российских) городов к мигрантам с Кавказа все же не отражает отношения их к армянскому, азербайджанскому, грузинскому народам в целом. В анкете ВЦИОМ был задан такой вопрос: "Согласны ли вы с мнением, что есть хорошие и плохие народы?" В России 14% опрошенных ответили "согласен", но только 8% назвали конкретные народы: 2,9% считают "плохими" армян, по 1,4% - азербайджанцев и народы Северного Кавказа, 1,2% - евреев, 1% - татар, по 0,8% - грузин, немцев и народы Средней Азии. Как видим, проценты несопоставимы с полученными в Петербурге, потому что иначе был задан вопрос. Все-таки в большинстве петербуржцы занимают вполне лояльную позицию по отношению к меньшинствам. Опрос летом-осенью 1992 г. показал, что более половины опрошенных высказались за право национальных меньшинств исповедовать свою религию, свои национальные ценности и жить по своим обычаям, но полагают, что они должны подчиняться общим законам. Две трети опрошенных считают, что национальность не должна играть роль при назначении на ответственную должность, а следует руководствоваться только профессиональными качествами людей.