Петит

Учись у Ломоносова

С.Топов, Т.Расов. Автостоп. Притворись его знатоком. - СПб.: Амфора/Эврика, 2001, 196 с.

ОКАЗЫВАЕТСЯ, такое явление в человеческой жизни, как автостоп, насчитывает уже несколько веков. Первым великим автостопщиком на Руси, как известно, был Михаил Васильич Ломоносов. Как-то остановил он уверенным движением руки мимо проезжающую телегу и поехал на ней в стольный город Москву. Доехал, что самое интересное...

Нынче же автостоп становится все более популярным и модным видом проведения свободного времени в студенческой среде, и не только. Что может быть прекраснее, чем осознание того, что весь мир лежит у твоих ног? Автостоп предполагает четыре вида: классику - езду на машинах, железнодорожный автостоп, гидростоп и авиастоп. Последний, говорят, наиболее сложный, экстремальный и крутой.

Конечно же, все известные автостопные личности нашего времени, вернувшись из своих поездок, пишут на досуге мемуары. Некоторые удачно, некоторые не очень. Так что человеку, который захотел приобщиться к движению автостопа, будет из чего выбрать. Наиболее интересной, познавательной и стебной книжкой на эту тему является произведение авторов, выбравших себе очень звучные псевдонимы С.Топов и Т.Расов. Раскрыть их инкогнито так до сих пор никому не удалось, так что автограф взять вряд ли удастся. Но это еще не повод для расстройства. В книге с юмором описываются будни автостопщика, есть история создания различных клубов по интересам, техника и тактика поведения на дорогах, глоссарий, байки бывалых и еще много чего интересного и познавательного. В конце вы найдете тест под названием "А не стопщик ли вы?". Ежели окажется, что таки да, стопщик, будет полезным ознакомиться со списком литературы, прежде чем впервые выйти на трассу. Именно тогда вы сможете получить от автостопа удовольствие, а не замерзнете в лесах Килиманджаро и не попадете в лапы маньяков, промышляющих на пустынных дорогах.

Алена ВЛАСОВА

Особый тип детектива

Брижит Обэр. Лесная смерть. Перевод с французского Е.Капитоновой. - СПб.: Лимбус-Пресс, 2001, 328 с.

РАЗНЫХ мы видели детективов - видели американских молодцов с накачанными мускулами, красоткой в одной руке и дымящимся револьвером в другой, видели сухощавого англичанина с трубкой, видели жизнестойкую британскую же старушку, видели бельгийца с одышкой, туповатых бойцов и молодых интеллектуалов, рыщущих по Европе в поисках книг. Все они были разные. В этом мельтешении неспортивный толстяк уже не кажется неправильным сыщиком, а женщина с больными ногами и маниакальной страстью к кофе вполне естественна.

Но тут логические умозаключения делает совсем другой персонаж. Барышня, от лица которой ведется повествование, пострадала от взрыва бомбы в Белфасте. Француженка-туристка обездвижена, слепа и может только шевелить одним пальцем.

Вот и слышит она, сидя в инвалидной коляске, в парке детский голосок:

- Мадам, а на вас птичка нагадила┘ А давайте я вам расскажу про то, как за одним мальчиком смерть пришла┘

И завертелась история про серийного убийцу маленьких детей.

Ева ПЕРОНОВА

Постоянство мира и Мочилово ведьм

Монтегю Саммерс. История колдовства. Перевод с английского А.М. Лотменцева. - М.: ОЛМА-Пресс, 2002, 415 с.

ЧИТАЯ книгу о пытках, написанную в 1939 г., понимаешь, что ничего в мире не меняется, а если люди в чем-то совершенствуются, так это в том, как бы помучить друг друга. Средства совершенствуются, да только боль становится постоянной.

Про подробности описания от римских гладиаторов до 30-х гг. прошлого века рассказывать не хочется - это все же скорее не историческая энциклопедия, а памфлет против пыточной культуры. Вот вторая книга - куда забавнее. То есть нет, не забавнее, конечно, а показательнее.

Про ее автора, английского католического священника Монтегю Саммерса говорили, что он сам одержим демонами и сражается против демонов в личной междоусобной войне. Действительно, он вопит, машет крестом, как священник в фильме про вампиров, ищет в каждом углу своих недотыкомок. Причем Саммерс протестует не по поводу существования ведьм, не против суеверия, а против попустительства ведьмам. Мочить, мочить всегда, везде, на шабашах и в сортирах.

Очень интересный документ. А ведь при этом одна из мыслей автора, о пригляде за сатанистами, повторена им вслед за предшественниками за сорок лет до того, как резали беременный живот Шарон Тейт.

Рапунок ВЛАДЫКИН

Подполковника никто не любит

Александра Маринина. Незапертая дверь. - М.: ЭКСМО-Пресс, 2002, 416 с.

ФЕМИНИЗМ умер. Наталья Воронова снимает мыльную оперу. Настя Каменская учится готовить. Александра Маринина издает толстый роман. И есть все основания считать этот роман последним - по крайней мере, последним в этой исторической эпохе.

Судите сами. С одной стороны, оказывается, что всей самодостаточности героев новой сюжетной линии, начатой Марининой в двухтомной саге "Тот, кто знает" - кинорежиссера Вороновой, ее воспитанницы актрисы Ирочки, журналиста Руслана, - ровно на одну эту сагу и хватило. Со следующей порцией свалившихся на них проблем они уже не могут справиться самостоятельно, и, хотя эти проблемы и в подметки не годятся тем, прежним, герои все же вынуждены прибегнуть к помощи непобедимой Анастасии, замечательной Насти Каменской, любимого персонажа Александры Марининой, главной героини всех ее прежних романов.

Но и Железная Настя уже не та. Ей уже за сорок, она теперь в звании подполковника, и осторожный автор ни разу на всем протяжении романа не упоминает, как эта Настя хороша и привлекательна в непричесанном виде, без грима и в старых кроссовках. Ее любимый муж, трудами которого она не знала дороги на кухню, профессорствует где-то за границей. Ее столь же любимый начальник, потворствовавший всем ее капризам, ушел на пенсию, а новый, самый обыкновенный хам и бездельник, озабочен отнюдь не поисками достойного применения ее уникальных талантов. Даже коллеги уже не носят ее на руках, даже жертвы преступлений не жаждут немедленно раскрыть перед ней неисчерпаемые глубины своих душ. Одним словом, феминистический рай сменился унылой реальностью, в которой нет места ни высокому, ни необычайному - а стало быть, и писать о ней нечего.

Конечно, Маринина, как высокий профессионал, в конце романа оставляет себе зацепочку, к которой при желании можно будет приделать еще и не одно продолжение. Но это будут уже совсем другие романы о другой, совсем другой эпохе.

Иммануил ГРЕЧ